Шрифт:
Саксафара разыскали и сейчас же привели. Тощий, согбенный, с развевающимися седыми волосами, он был одет очень бедно, в коричневую грубую одежду из верблюжьей шерсти, и подпоясан ремнем с множеством металлических украшений, куколок и талисманов. На ногах были широкие желтые сапоги, из которых виднелись войлочные чулки. Немигающие выцветшие глаза смотрели вверх. Он шел с протянутыми вперед руками, ощупывая встречных. Скифы усадили его на почетном месте. Перед ним положили плоский треугольный ящик с натянутыми струнами.
Саксафар опустил пальцы на струны и сказал слабым, старческим голосом:
— Привет вам, смелые товарищи рода Тиграхауда и Роксонаки! Я не вижу ваших лиц — они скрыты от меня вечной темнотой, но я помню ваших отцов и дедов. Я так же пел им песни, как пою вам, и они повторяли доблестные древние слова, когда бросались в битву…
— Спой нам, Саксафар! Пусть сердца наши разгорятся гневом!
Зазвенели струны под десятью старческими искривленными пальцами, и Саксафар запел высоким, звонким голосом, дрожащим в ночной тишине:
Первая песня
Если вы хотите, чтобы солнце золотило загаром Смеющиеся лица наших гололобых детей, Чтобы круглые животы наших женщин Дарили новых крикунов боевого клича «улала!», Чтобы задорно плясали шестнадцатикосые девушки И звонко перекликались злобные жеребцы, Скача вокруг косяков сладко пахнущих кобылиц, — Проверьте стрелы вашего колчана, Натянуты ли туго ваши луки? Дожди увеличивают воду в колодцах, А кобылицы наполняют кумысом кожаные турсуки. Если мальчик научится крепко бить чужие скулы, Он со смехом встретит огненное мгновенье, Когда над ним зазвонят цепи смерти. Если увидите вспыхнувшие дымные огни На далеких сторожевых вышках курганов, Сзывайте товарищей, спешите на перекрестки дорог! Готовы ли кони? Отточены ли мечи? Натянуты ли туго ваши луки? Вторая песня
Улала! Скифы! Слышите ли призыв? Еще дрожат в горячем ветре, Как змеи, вставшие на хвост, Голубые дали наших степей… Видите ли, точки движутся вдали? Это опять показались двуногие шакалы. Мы должны догнать их На наших неутомимых бегунцах И пронзить стрелами их хребты! Улала! Скифы! Слышите ли призыв?.. Не бросай раненого на поле битвы, Если за тобой гонятся десять врагов, Вспомни отважного Сакмара. Он поочередно убил девять Гнавшихся за ним паропамисадов И привел на аркане десятого… Ты слышишь топот погони, Натянут ли туго лук? Завлекай врагов на солончак, Где завязнут их тяжелые кони. Притворись, что ты очень боишься И хочешь спастись от погони… Улала! Скифы! Вы слышите ли призыв?.. Третья песня
Если спросить совета у зайца, У него задрожит хвост и он покажет пятки, Спроси совета у наших богатырей, Они подымут секиру и крикнут боевой призыв «улала!». Вынимайте широкие ножи! Точите их на черном камне!.. Если четыре человека в союзе, Они достанут звезду с неба; Если восемь богатырей в разладе, Они потеряют то, что у них во рту… Тигр рвет одинокого волка, Но, когда выводок семи волков-братьев Завоет свою песню смерти, — Тигр, ворча, уползает в глубину камышей. Скифы, спешите скорее на помощь, Когда услышите наш призыв «улала!». Четвертая песня
Не верьте, товарищи, длиннобородым послам! Лапы больного волка кусают шакалы, А раньше они извивались на спине, Когда видели тень его хвоста… На черном камне наточите ножи! Склоняйте головы только перед стариками И воинами-товарищами, павшими в битве! Длиннобородые персы хотят набросить на нас петлю, Но они помнят змеиный свист нашей стрелы. На черном камне наточите ножи! Великий Куруш был царь царей, Он хотел надеть цепи на скифов. Но что осталось от тысячи его дружин? Мы сделали их падалью, растаскиваемой шакалами! На черном камне наточите ножи! Мы отрезанную голову великого Куруша Напоили кровью в кожаном бурдюке. А черепами его бесчисленных воинов Играли дети во всех скифских шатрах… На черном камне наточите ножи! Великий Кир был царь царей, Но лучше бы он сидел на ковре в своем саду, Слушал пенье своих четырехсот жен, Но не беспокоил осиное скифское гнездо… На черном камне наточите ножи! Пятая песня
Пусть жеребят наших боевых коней Воспитывают и холят нежные женские руки, Чтобы наши кони имели такую же легкую походку, Как наши звенящие бусами, длиннокосые девушки, Такую же гордую свободную осанку, Как наши женщины, идущие с кувшинами к колодцу. Женщины передадут жеребят старикам, Научившимся сдерживать свой гнев, И мы будем радоваться, видя, как двухгодовики Обгоняют испытанных в беге старых скакунов. Пусть наших коней холят женские руки! Наши кони не знают, что такое далеко. Да будут прокляты те скифы, Которые жмурят глаза, слыша звон золотых монет, И уступают купцам своих вспотевших коней, Проскакавших соленые степи! Наши мохнатые пегие кони Издали внушают ужас врагам, Налетают, как песчаный смерч, И исчезают, как дым разметанного костра. С нашими конями мы не знаем, что такое далеко! Пусть наших коней холят нежные женские руки! Шестая песня
Скифы! Наше одеяло — синее небо со светящимися жуками. Пускай персидские храбрецы, запершись в башнях, Слушают журчанье прохладных канав И расценивают урожай своих тучных земель, Политых потом рабов, купленных у нас. Пускай лежат на коврах в тутовых рощах, Ловя ртом осыпающиеся сладкие ягоды. Пускай хвалятся перед запыленными путниками Высокими стенами, окружающими их дома, Набитые пуховыми подушками И мешками с шафраном, мускатом и финиками. Вы, скифы, бойтесь спать в каменных ящиках, Где бесшумно сквозь цветные занавески Проскальзывает отточенный тонкий нож И навсегда опускается темное покрывало На глаза, видящие во сне наши голубые степи… Мы, скифы, живем, как степные колючки, Любим порывы пахнущего полынью ветра, Ночной вой шакала, соленую воду колодца, Дымок костра, карабкающийся к небу, И наше одеяло — синее небо со светляками-жуками.