Приблизившись, Абдэр-Рахман остановился. Слуги с подарками встали сбоку. Дуда, подойдя к трону, опустился на колени и поцеловал ковер. Старик вдруг выпрямился, встал и взял из рук Дуды священную книгу. Громко произнеся обычную молитву, он передал Коран одному из приближенных, с огромным тюрбаном на голове (знак учености). Затем он перебрал другие подарки и спросил:

— Для чего этот нож? И что означает изображение двух соединенных рук на серебряной чаше?

Абдэр-Рахман склонился и сказал:

— Эти две соединенные руки означают, что халиф багдадский Мустансир желает иметь с тобой долгую и прочную дружбу, которая будет поддерживаться и в мире, и на войне силою оружия.

— Прекрасно, прекрасно! — сказал старик и снова взобрался на трон. — Садитесь, почтенные гости. Эй, мальчики, принесите подушки!

Слуги разложили перед троном подушки. Абдэр-Рахман и Дуда уселись на них.

Старик начал расспрашивать о здоровье халифа, о его возрасте, сколько он имеет коней и любит ли их. Спросил, как зовут почтенных гостей и куда они держат путь.

Услышав, что Абдэр-Рахман едет в недавно созданную боевую стоянку грозного татарского хана, старик фыркнул и стал почесывать пятерней свои ноги.

— Как вы решились отправиться в берлогу хищного, свирепого тигра? Какая нужда могла толкнуть вас на такую опасность?

— Я обещал халифу, моему высокому покровителю, что буду сопровождать страшного, до сих пор непобедимого Бату-хана в его походе на Вечерние страны. Я обещал также халифу, что буду посылать ему с особыми гонцами донесения обо всех битвах, победах или завоеваниях городов, которые предстоят татарскому войску и о которых знает пока только Аллах всеведущий.

— Говори, говори все, что ты знаешь и слышал о татарском хане. Для нас, защитников истинной веры, провозглашенной пророком Мухаммедом, — да будет над ним величие! — очень важен этот поход нечестивых язычников монголов, потому что они идут также на еще более нечестивых наших долголетних врагов — крестоносцев. Эти шакалы давно пытаются ворваться в наши земли и перекусить горло всем мусульманам.

— Пока я знаю только, что Аллах — слава ему и величие! — разгневался на своих верных сынов и послал на них страшную казнь в виде безжалостного повелителя татар, который не дает никому пощады и оставляет на своем пути угли, политые кровью и слезами.

— Нужно его перехитрить, — прошипел старик. — Нужно его убедить, что для его же славы и величия он должен объявить себя правоверным. Тогда все народы, исповедующие учение пророка Мухаммеда, — молитва над ним и привет! — объединятся с монголами, над всеми протянется монгольская рука, и тогда мы провозгласим Бату-хана имамом…

— И махди [133] ! — добавил Дуда, скромно опустив глаза.

— Если Бату-хан действительно искренне примет веру, оставленную праведным Алием [134] , то, может быть, в его лице мы увидим победоносного Махдия… — Тут «Старец горы» осекся, приподнял пальцем кверху свою правую «бровь сомнения» и строго уставился на Дуду. — А ты кто такой, что так смело произносишь это священное для всех правильно верующих имя?

Дуда, поняв, что он сказал что-то лишнее, повернулся к Абдэр-Рахману:

— Может быть, ты, смелый потомок Альманзора, вместо меня лучше ответишь на вопрос всеведущего, прославленного и всемогущего Ала-ад-Дина Хуршаха?

Абдэр-Рахман сказал:

— Это мой секретарь, кятиб, ученый советник и лекарь, отмеченный в Багдаде как источник мудрости.

— Ты лекарь? — прервал старик. — Это прекрасно! Мне очень нужен знающий, опытный лекарь. У меня столько болезней, что я не нахожу себе покоя ни днем ни ночью. Какие болезни ты лечишь?

— Я излечиваю все болезни, о которых говорит Абу Али Ибн-Сина [135] в своей превосходной книге «Канун-Фит-тибб», и он же указывает найденные им целебные средства, которые совершенно излечивают болезни и объясняют причины, почему возникает та или другая боль в теле.

— Мы хорошо знаем Абу Али Ибн-Сину. Он тоже был наш, правоверный, кармат, федавий [136] , и брат и отец его тоже были наши карматы. А ты можешь ли разыскать нужные лекарства, которые меня вылечат и на которые указывает этот мудрец? Я тебя за это осыплю своими милостями, какие только может пожелать сын Адама.

— Лекарства не для чего долго искать, — ответил Дуда. — Главные из них я обычно храню и вожу с собой. И если только злоумышленники не тронут наших походных мешков, то я охотно тебе их предоставлю.

— Слава Аллаху, который привел тебя ко мне! — воскликнул старик. — Отныне я назначаю тебя моим придворным лекарем, и ты навсегда останешься здесь. А твой молодой спутник может свободно поехать дальше один.

— Я сделаю все, что могу, — возразил Дуда, — но не из-за тех милостей, которыми ты хочешь меня осчастливить, а по долгу человеколюбия. Остаться же здесь, у тебя, я не имею права. Я обязан выполнить приказание халифа.