Саяпова Альбина Мазгаровна
Шрифт:
15. Лосев А.В. Очерки античного символизма и мифологии. М., 1993.
16. Белый А. Душа самосознающая. М., 1999.
17. Фещенко В. Autopoetica как опыт и метод... // Семиотика и Авангард: антология. М., 2006.
18. Энциклопедия мистицизма. СПб., 1997.
19. Павлова И. Трансформация суфийской темы «Путешествие» в маснави Икбала «Новый цветник тайн» // Творчество Мухаммада Икбала: сб. статей. М., 1982. С. 123–135.
20. Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.
«Потаенное сущее» как «сущностный источник» в картине мира А. Фета
М. Хайдеггер, определяя духовную связь между народами времени «осевой эпохи» (Ясперс), говорит о «потаенном сущем» – «сущностном источнике» как общем «доме бытия», поскольку человек под «картиной мира» подразумевает сам мир, сущее в целом. Картина мира, сущностно понятая, означает, таким образом, не картину, изображающую мир, а мир, понятый в смысле такой картины. По Хайдеггеру, сущее в целом только тогда становится сущим, когда «поставлено представляющим и устанавливающим его человеком», т.е. картина мира субъективна. «Быть сущим» для средневекового человека – «значит принадлежать к определенной иерархической ступени сотворенного бытия и в таком подчинении отвечать творящей первопричине» [1: 49]. Философия Ибн Араби, Николая Кузанского – тому доказательство. Так, у Араби континуум бытия един, самодостаточен и в самом себе множествен, причем множественность не возникает из единства, а наличествует внутри него [2: 129–131].
Лирика Хафиза, являющаяся художественным выражением картины мира с философской мыслью Средневекового Востока в духе того же Ибн Араби, и привлекает к себе внимание Фета тем «потаенным сущим» как «сущностным источником», который и является основой духовной связи между народами. Дело в том, что восточное искусство следующего этапа – Возрождения – в отличие от западного ренессанса, сохранило и приумножило древние образцы проникновения в мир природы и единения с ней. Западное искусство, как пишет М.А. Мамонова, «совершая скачок в своем развитии, противопоставляло себя средневековому мировидению, отрицало его каноны и выдвигало новые способы восприятия. Объект воспринимается и понимается не просто как нечто, обладающее свойствами, но обладающее ими в силу наших концептуальных структур и способов видеть мир. В итоге образ предмета столько же говорит о наблюдателе, сколько и о самом предмете». Таким образом, для западного восприятия мир есть картина: художник пишет картину с позиций наблюдателя – с позиций познающего субъекта [3: 101].
Стихотворение Фета «О, если бы озером был я ночным...» («Из Гафиза») отчетливо выражает основное положение средневековой философии Востока: наличествование множественности в самом единстве и есть необходимое условие полноты и гармонии бытия. Гармония бытия в картине мира средневекового поэта и является выражением сущего в целом. «Потаенное сущее» как «сущностный источник», которое увидел Фет в картине мира Хафиза, и покорило его: оно соответствовало его представлениям картины мира. Дух подобного толкования мира содержит и другое стихотворение из цикла «Из Гафиза» – «Звезда полуночи дугой золотою скатилась...» Приведем его полностью:
Звезда полуночи дугой золотою скатилась,
На лоно земное с его суетою скатилась.
Цветы там она увидала и травы долины
И радостной их и живой пестротою пленилась.
Она услыхала звонки говорливые стада
И мелких серебряных звуков игрою пленилась.
Коня увидала она, проскакавшего в поле,
И лошади статной летучей красою пленилась.
И мирными кровами хижин она и деревьев,
И даже убогой гнилушкой лесною пленилась.
И все полюбя, уж на небо она не просилась, –
И рада была, что ночною порою скатилась.
В рифмующихся «скатилась», «пленилась», «не просилась» – «сюжет» стихотворения о «звезде полуночи»: небесная звезда «скатилась на лоно земное», пленившись красою земли, «на небо она не просилась». «Лоно земное» характеризуется в бытийных определениях: «На лоно земное с его суетою...» «Суета» – это человеческая жизнь, которая подчинена извечным законам бытия, «суета» – это тот хаос, без которого невозможна гармония. Гармония земной жизни («лона земного») – в бесконечности форм красоты самого бытия. Таким образом, если воспользоваться термином средневековой философии, в «наличествовании множественности» – само единство. «Лоно земное с его суетою» репрезентируется в своей множественности, чем и определяется полнота бытия, гармония его сущности, ибо, как утверждает философия Ибн Араби, Бог – высшая реальность, абсолютное совершенство, из которого истекают, эманируют, но в котором «утоплены», (т.е. заключены) все сущие реальности [4: 195]. Таким образом, гармония земной жизни («лона земного») – сама божественная реальность.
Этот «перевод» Хафиза перекликается со многими другими стихотворениями Фета, прежде всего, формой выражения смысла состояния мира, когда он – этот смысл – сводится к частным случаям его проявления. Таково, например, известное безглагольное стихотворение «Это утро, радость эта...» В нем – симфоническая репрезентация множественности макрокосма человеческого бытия. В отличие от стихотворения «Из Хафиза», в нем нет предикативного определения лирического героя, он как бы за «сфотографированной», «записанной» картиной мира. Вместе с тем лирический герой во всей своей сущности, узнаваем и эмоционально определяем – он за указательными местоимениями «это», «эта», «эти», в которых не только констатация, фотографирование, указание на мир, в них прежде всего – эмоции лирического героя, восторг его души, ощущение полноты и гармонии бытия, ощущение безграничности и беспредельности этого бытия; с другой стороны, в этих указательных местоимениях – ощущение причастности к этой бесконечной множественности бытия, его необъяснимости.
В «переводе» из Хафиза «звезда полуночи» (лирический «герой») отчетливо определяется в своей предикативности по отношению к «лону земному»: она «скатилась», «увидала», «пленилась», «услыхала», еще раз «пленилась», «увидала», еще раз «пленилась», «не просилась» и, наконец, «рада была, что ночною порою скатилась». Предикативность, во-первых, определяет «сюжетную» канву стихотворения, во-вторых, в формах выражения этой предикативности – полнота восприятия жизни: зрительное восприятие в сочетании со слуховым и создает гармонию полноты жизни.