Шрифт:
Раскольников отвергает сострадание, смирение и жертвенность, выбирая бунт. Вместе с тем в мотивах его преступления заложен глубочайший самообман [125] (Ю. Карякин): освободить человечество от вредной старушонки, награбленные деньги отдать сестре и матери, тем самым спасая Дуню от сладострастных лужиных и свидригайловых.
Раскольников напрасно убеждает себя в простой «арифметике», будто с помощью смерти одной «гадкой старушонки» можно осчастливить человечество. Вопреки самообману главный мотив преступления эгоистический, то есть «наполеоновский» комплекс героя.
125
См.: Карякин Ю.Ф. Самообман Раскольникова. – М., – 1976.
С казуистикой Раскольникова вступает в противоборство сама жизнь. Болезнь героя после убийства показывает равенство людей перед совестью, она есть следствие совестливости, так сказать, физиологическое проявление духовной природы человека. Устами служанки Настасьи («Это кровь в тебе кричит» [126] ) народ судит преступление Раскольникова.
«Двойники» Раскольникова – бессовестные Лужин и Свидригайлов, – искажая и передразнивая его эстетичную с виду теорию, также заставляют героя пересмотреть взгляд на мир и человека. Если он не покается в преступлении, то ничем не будет отличаться от своих двойников. Раскольников не желает быть такими, как они. В нем необычайно сильны стыд и совесть.
126
Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в тридцати томах. – Л., «Наука», 1973, – Т. 6, – С. 92.
Теории «двойников» Раскольникова судят самого Раскольникова. Теория «разумного эгоизма» Лужина, по мнению Раскольникова, чревата следующим: «А доведите до последствий, что вы давеча проповедовали, и выйдет, что людей можно резать… [127] » Иначе сказать, Раскольников угадывает в пошлой теории Лужина, который тот излагает Раскольникову в момент знакомства, свою собственную теорию об «обыкновенных и необыкновенных», только показанную в уродливом и пошлом зеркале.
127
Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в тридцати томах. – Л., «Наука», 1973, – Т. 6, – С. 118.
Свидригайлов, выведав о преступлении Раскольникова, считает его как бы своим собратом по греху («Ну, не правду я сказал, что мы одного поля ягоды?» [128] ), передергивает трагические признания героя «с видом какого-то подмигивающего, веселого плутовства». Сам Свидригайлов, как и Раскольников, виновник смерти трех человек: своего слуги Фильки (тот повесился после разговора с хозяином); жены Марфы Петровны (скорее всего, он отравил ее ядом) и четырнадцатилетней девочки-утопленницы, которую Свидригайлов растлил. Достоевский не может простить греха надругательства над ребенком, поэтому Свидригайлов обречен. Для него, по Достоевскому, уже невозможен, в отличие от Раскольникова, путь покаяния. Он неминуемо должен покончить жизнь самоубийством. О самоубийстве на каторге думает и Раскольников, упрекая себя, что он явился с повинной, а не покончил счеты с жизнью, якобы струсил.
128
Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в тридцати томах. – Д., «Наука», 1973, – Т. 6, -С. 220.
Наконец, спор Порфирия с Раскольниковым (ср. издевку Порфирия над тем, как же отличать «необыкновенных» от «обыкновенных»: «нельзя ли тут одежду, например, особую завести, носить что-нибудь, клеймы там, что ли, какие?..» [129] ) и слова Сони, сразу перечеркивающие хитрую диалектику Раскольникова, вынуждают его встать на путь покаяния: «Я ведь только вошь убил, Соня, бесполезную, гадкую, зловредную». – «Это человек-то вошь!» [130] – отвечает Соня в ужасе.
129
Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в тридцати томах. – Д., «Наука», 1973, – Т. 6, -С. 201.
130
Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в тридцати томах. – Д., «Наука», 1973, – Т. 6, -С. 320.
Соня читает Раскольникову евангельскую притчу о воскрешении Лазаря (подобно Лазарю, герой «Преступления и наказания» четыре дня находится во «гробе», на четвертый день он приходит к Соне каяться в преступлении). Соня отдает Раскольникову свой крест, оставляя на себе кипарисный крест убитой им Лизаветы, с которой они обменялись крестами. Тем самым Соня дает понять Раскольникову, что он убил свою сестру, ибо все люди – братья и сестры во Христе.
Раскольников претворяет в жизнь призыв Сони – выйти на площадь, упасть на колени и покаяться перед всем народом: «Страдание принять и искупить себя им… [131] » Покаяние Раскольникова на площади трагически символично, напоминает участь древних пророков, так как предается всенародному осмеянию. Обретение Раскольниковым веры, чаемого в мечтаниях Нового Иерусалима – долгий путь. Народ не желает верить в искренность покаяния героя: «Ишь нахлестался! (…) Это он в Иерусалим идет, братцы, с родиной прощается, всему миру поклоняется, столичный город Санкт-Петербург и его грунт лобызает» [132] . Вспомним в связи с этим вопрос Порфирия во время первой встречи с Раскольниковым: «Так вы все-таки верите же в Новый Иерусалим?» [133]
131
Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в тридцати томах. – Д., «Наука», 1973, – Т. 6, -С. 323.
132
Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в тридцати томах. – Д., «Наука», 1973, – Т. 6, -С. 405.
133
Достоевский Ф.М. Полное собрание сочинений в тридцати томах. – Д., «Наука», 1973, – Т. 6, -С. 201.
Окончательный приход Раскольникова к вере и отречение от «теории» происходит на каторге, после его апокалиптического сна о «трихинах», заразивших человечество стремлением убивать. Трихины – микроскопические существа, которые заставляют человека думать, будто в нем одном заключена истина. Но для Достоевского истина заключена отнюдь не в человеке, а в Боге, в Христе. Лишь только Раскольников возомнил себя сверхчеловеком, обладающим властью решать, кому жить, кому умереть, посчитавшем, что мерзкая старушонка-процентщица недостойна жить, Раскольников взял на себя функции Бога. Только Бог может решать, кто достоин жить, а кто должен умереть. Сон о трихинах снится Раскольникову во время Святой недели, то есть на Пасху. Это символично, так как, по мысли Достоевского, Раскольникову необходимо возродиться и воскреснуть как личности с помощью христианского покаяния. Ведь Раскольников – совестливая натура, и, следовательно, жить с преступлением в душе он не в силах.
Едва Раскольников по-настоящему кается и отрекается от своей теории об «обыкновенных» и «необыкновенных», окружающий мир сразу освещается иным светом: каторжники смягчаются к герою, он проникается жертвенной любовью Сони, последовавшей за ним на каторгу, его рука сама тянется к Евангелию, подаренному ему Соней. Словом, происходит воскресение «падшего человека». Таким образом, совесть Раскольникова спасает его окончательно. Достоевский, вынуждая героя стать на христианский путь покаяния и возрождения, считает этот путь единственно верным.