Наконец Сарагоса вытащил изо рта трубку и прервал затянувшееся молчание.

— Придется мне, парень, посидеть за твоей спиной, — произнес он загадочно и тут же пояснил: — Надо бы нанести визит одному моему знакомцу… опасный визит… Не потому опасный, что знакомец мой, скажем, вояка-супермен, черный пояс или там киллер с пушками в каждом кармане. Он, по совести-то говоря, не знает, где у карабина приклад, а где затвор… Но возможны всякие неприятности! Да, всякие! — Шеф сосредоточенно пыхнул трубкой. — Мне будет спокойнее, парень, если ты поприсутствуешь на этом нашем рандеву. Мой приятель… он…

— Из наших клиентов? — подсказал Скиф. — С ним какие-то сложности? Как с торговым князем?

— Нет. Не клиент, не конкурент, не вампир и не половой извращенец. Просто он что-то скрывает… что-то такое, что нам полезно знать.

— Нам — это кому? — рискнул наконец спросить Скиф. Сарагоса, откинувшись в кресле, одарил его неласковым взглядом.

— Ты сколько у нас служишь, сержант?

— Три недели… если считать с Амм Хамматом, то чуть дольше.

— Вот видишь, всего три недели… А уже вопросы задаешь! — Шеф со строгим видом побарабанил по столу пальцами. — Скажу тебе одно, парень: фирма наша, конечно, не простая, но к рэкету, разбою и прочим мафиозным делам отношения не имеет! Как, впрочем, и к пустобрехам из правительственных сфер.

«Еще бы не простая!» — подумал Скиф, припомнив внушительный арсенал, хранившийся в подвале, золотые кольца со сбитым клеймом, бригаду медиков за плотно притворенными дверьми и фантастические упражнения красноглазого экстрасенса. Странно только, что Сарагоса помянул правительство… в отрицательном смысле помянул… Выходит, с секретными службами он тоже не связан и кто-то другой ворожит фирме «Спасение»… Кто? Интерпол, ЦРУ или парагвайская сигуранца? Предположения эти были одно нелепей другого, и Скиф, мысленно поминая шайкальи ребра и потроха, вслух сказал:

— Что я должен делать, Пал Нилыч?

— Сейчас я тебе объясню, что ты должен и чего не должен. — Шеф принялся перечислять, загибая толстые пальцы: — Во-первых, Пал Нилычем меня не зови — ни Пал Нилычем, ни Сарагосой. Для того знакомца я — Петр Ильич. Петр Ильич Синельников, журналист. Запомнил, э?

Скиф кивнул. «Надо же, журналист!» — промелькнула мысль. А почему, скажем, не композитор? Впрочем, на композитора глава фирмы «Спасение» походил в сей момент не больше, чем на журналиста. Каменные скулы, твердый подбородок, жесткий прищур темных глаз… Сущий тигр, готовый наброситься на добычу!

— Во-вторых, — продолжал Сарагоса, — тебя я представлю как племянника. Племянник, и все! Без имени и отчества, вот так! Значит, я тебе буду приходиться дядей Петей. Родственником, так сказать, по матери.

«Еще один дядюшка на мою шею», — усмехнулся про себя Скиф, вспоминая Джамаля. Вот не везет, так не везет — оба не в масть! Шеф его, подобно великому «финансисту», был черноволосым.

— В-третьих, ты должен сидеть тихо и мне не мешать. Что бы я ни делал! Может, захочется мне приятелю усы подпалить…

— Это в фигуральном смысле?

— В самом прямом, парень, в самом прямом! — не без удовольствия пояснил Сарагоса. — Так вот, когда я начну развлекаться с усами, ты хозяина усов должен придержать… легонько так придержать, чтоб он не брыкался… Понял, нет?

— Чего ж не понять! — кивнул Скиф, размышляя, чем же усатый знакомец ухитрился так насолить шефу. — А пилу с собой не возьмем? — спросил он, скрывая ухмылку.

— Пилу? Зачем пилу?

— Ну, если понадобится голову отпилить — вместе с усами…

Яростно засопев трубкой, Сарагоса буркнул:

— Все шутки шутишь, парень, а дело-то серьезное! Дело-то о моей голове идет, и о твоей, и о всех прочих! — Он выдохнул клуб дыма, припечатав по столу кулаком.

«Ого! — подумал Скиф. — Во что же это я влип? Не мафия, не Интерпол, не родная российская ФРС и, уж во всяком случае, не развлечение для богатых клиентов… Может, война чародеев да ведьм, всяких паранормальных типов вроде Доктора? Так сказать, передел сфер влияния в трансцендентных мирах?..»

Но эта гипотеза тоже не проходила: слишком малый интерес выказал Пал Нилыч к амм-хамматскому волшебству. И потому Скиф, напомнив себе о дисциплине, выбросил досужие мысли из головы и отрапортовал:

— Все будет исполнено, шеф! Надо держать — буду держать! Так, что ваш усач не шелохнется!

Сарагоса, сменив гнев на милость, благосклонно кивнул.

— Держать — это в-третьих. А четвертое и самое главное — слушай своего Харану. Как зазвонит — кричи!

— И что дальше?

— Дальше — смотря по обстоятельствам. Либо смоемся, либо будем драться. Я скажу.