Однако ж звонили! Выходит, хотели поговорить… И, подумав об этом, Сарагоса решительно распахнул дверь и выскочил на площадку. Массивный и тяжелый, он наверняка сбил бы с ног всякого поджидавшего за порогом; ну, а если б тот предусмотрительно отступил к стене, то и здесь имелось немало приемов и способов расправиться с нежданным визитером. Каким-то шестым чувством куратор предвидел, что пришли к нему неспроста, и твердо надеялся, что не выпустит гостя из рук. Гостя или гостей — неважно! Никого не выпустит — ни человека, ни зомби, ни даже ту жуткую тварь, что потревожила сегодня его сны!

Он с грохотом врезался в клетку лифта, присел, перекатился по полу, готовый нажать на спуск, вскочить, нанести оглушающий удар, ткнуть напряженными пальцами в горло, дотянуться до виска…

Но площадка была безлюдной. Звонок, заклеенный клочком липкой ленты, верещал по-прежнему, а у самого порога валялась небольшая ярко-красная коробочка величиной с сигаретную пачку. Бросив взгляд на лестницу — разумеется, пустую, — Сарагоса резво поднялся, освободил звонок и подхватил оставленный ему дар. Через секунду его вновь защищала надежная дверь; щелкнули замки, встали на место засовы, лязгнула тяжелая задвижка. Привычным движением он сунул лазер в карман и перевел взгляд на стиснутый в кулаке подарок.

Глянцевитая пачка, плотно закатанная в целлофан… на алой поверхности — золотой лист в обрамлении крохотных звездочек, под ним — четкая надпись латинскими буквами «Gold»… Куратор невольно вздрогнул, ощутив, как вдоль позвоночника пробежала холодная волна. Воспоминания о ночном кошмаре, о монстре с мириадами щупалец, о всех вчерашних делах и делах будущих мгновенно испарились у него из головы.

«Голд»!

Похоже, тайное зелье, о коем ходили слухи среди поклонников запредельных странствий, добралось к нему само, своим ходом… добралось, ухитрившись нажать кнопку звонка… Он искал эту штуку еще с весны, пытался выйти на распространителей и через собственных агентов, и через службу по борьбе с наркотиками. От службы, впрочем, толку было немного; там полагали, что «голд», он же «прадо», «лувр» и «эрмитаж» — одна из фантастических легенд сдвинутых любителей «травки». Но Сарагоса так не считал.

Говорили, что новый наркотик практически безвреден и что вкусившие его моментально излечиваются от пристрастия к опиуму и марихуане; говорили, что к нему привыкаешь чуть ли не с первой затяжки, а со второй мир превращается в эдемские сады; говорили, что он не вызывает ни ужасных видений, ни мучительных припадков и судорог в период абстиненции; говорили, что зелье это, сулившее неземные радости и полное блаженство, не иначе как божественный дар погрязшему в грехах человечеству — быть может, не совсем божественный или вообще не имеющий отношения к Богу, но доставленный издалека… из такого далека, что немыслимо и представить! Эти последние слухи и подогревали профессиональный интерес куратора; он полагал, что сведения о загадочном звездном подарке небесполезны для операции «Blank».

Но слухи оставались слухами, а «голда» так никто воочию и не видел. Возможно, тот, к чьему порогу доставляли эти ярко-красные коробочки, погружался в такое блаженство, что забывал поделиться радостью с другим?

Размышляя на эту тему, куратор содрал с пачки целлофан и осторожно втянул носом сладковатый аромат. В голове у него слегка просветлело, словно бы чья-то милосердная рука отдернула темную шторку, обволакивающую мозг; виски больше не наливались тяжестью, крохотные иголочки нежно покалывали кожу. Запах, исходивший от красной коробочки, казался ему слабым, но вполне заметным и приятным, навевавшим неторопливые мысли о медоносных лугах, обласканных щедрым солнцем, о пестроте цветов и зелени трав, о мерном гудении пчел, о каплях золотистого нектара, о…

Золотистый нектар!

Золотистый мед, золотистое таинственное зелье, золотистые дурманные деревья Амм Хаммата с гроздьями налитых сладким соком ягод… Эта ассоциация возникла внезапно, и он, еще не догадываясь, какой в ней толк и смысл, постарался отложить ее в памяти. Он знал, что в нужное время она всплывет, а'сейчас мысли его, совершив резкий зигзаг, обратились к событиям недавних дней, к нападению троицы зомби, с которого миновало немногим больше недели. Теперь, как мнилось куратору, кое-какие вопросы стали ясны; незримый враг сделал новый ход, и это давало информацию для размышлений.

Синельникова пытались оглушить электрошоком… или чем-то похожим на электрошок… Августу Мозелю — или Ивахнову, главе фирмы «Сэйф Сэйв»? — подбросили к двери коробку с загадочным зельем… Не значило ли это, что гибкий хлыст в руках зомби и ярко-красная коробочка с обрамленным звездами листком преследовали одну и ту же цель? И приводили к одному и тому же результату? Так сказать, кнут и пряник…

Он посмотрел на этот пряник, все еще зажатый в кулаке и распространявший сладковатый медовый аромат. Он будто бы манил — вкуси меня! Попробуй! Пусть не для того, чтоб испытать райское блаженство, пусть из любопытства, из желания приобщиться к тайне, разглядеть первый проблеск света в сером тумане неизвестности… Все так просто: раскрой пачку, вытяни ароматный тонкий цилиндрик, поднеси огонь, вдохни дым — и узнаешь…

Узнаешь? О чем?

Но, что бы ни предстояло узнать, куратор предпочитал для этого иные способы, более безопасные. Отправившись на кухню, он выгреб из шкафа пяток полиэтиленовых пакетов, сунул в первый попавшийся красную коробку, завернул, затем повторил это еще раз и еще… Он трудился так до тех пор, пока запах не исчез совсем, усмиренный десятками слоев плотного пластика. Тогда, сунув подарок в карман, Сарагоса удовлетворенно хмыкнул и принялся хлопотать у плиты.

Хорошая кружка горячего кофе — вот что ему сейчас нужно! Кофе и трубка, чтобы забыть о бетламине, принятом вчера, и об этом сладком запахе, дьявольском соблазне… Проклятые снадобья — и бетламин, и этот «голд»! Одно другого стоит! Он торопливо раскурил трубку и вновь принялся размышлять о событиях последних дней.