– Дело даже не в том, что мы потеряем уникальный объект для исследований, – сказал он. – Для акции уничтожения необходимы более весомые аргументы и обоснования, которых я не услышал. Все мы знаем о роли так называемых «хронохирургов» и их приспешников – «санитаров», вознамерившихся отсечь от Древа Времен нашу Ветвь, то есть, по сути, уничтожить нашу Метавселенную. Можно спорить о терминах, но суть останется неизменной. Наши посланцы, двое из которых недавно вернулись из похода по временной «струне» Ствола, приняли посильное участие в войне с различными пособниками «хирургов», но их самих не встретили. В то же время некоторые данные исследований говорят в пользу того, что «хирурги» все еще надеются на реванш. На мой взгляд, требуется послать спецгруппу в Ствол, а то и не одну, для оценки обстановки и работоспособности энергооборудования ускорителя. Лишь после этого можно будет вынести окончательное решение о судьбе Ствола.

– А если разведгруппа нарвется на эту вашу… хронопену и погибнет? – язвительно осведомился Тарантино. – Или нарушит наступившее равновесие? Вы можете гарантировать, что это не произойдет?.. – Он посмотрел на Златкова.

– Не могу, – честно сознался Атанас. – Ствол сейчас представляет собой конгломерат пространств с разными свойствами.

– Вот видите. – Комиссар развел руками.

– И все же я настаиваю на посылке группы для обследования объекта, – твердо заявил Костров. – Еще неизвестно, чего мы добьемся, уничтожив Ствол. Если в нем все еще работает реактор, то взрыв кварк-кессона превратит Брянские леса в пустыню. А такая возможность есть, приборы отмечают наличие в здании ускорителя источников энергии. Мое мнение: надо не взрывать здание, а изолировать его, благо появились технические предпосылки для такого действия.

Последовало недолгое молчание, затем развернулась бурная дискуссия по поводу предложения директора УАСС, длившаяся три часа с небольшим. Затем прошло голосование членов Совета. С перевесом в три голоса победили идеи Кострова и Златкова: подготовить спецгруппу для проникновения в здание хроноускорителя и построить вокруг него куполовидное укрытие, способное выдержать любой взрыв Ствола.

После заседания в кабинете Ореста Шахова встретились новый комиссар безопасности, Златков, Марич и Павло Обережный, командир «кольчуги» прикрытия директора УАСС. «Санитаром» он стал недавно, когда агентам «хирургов» удалось закодировать его во время отдыха. Их совещание не в пример заседанию Совета безопасности было кратким.

– В разведгруппе должен быть наш человек, – сказал Шахов. – Поскольку благодаря странной инициативе нашего хроногения мы не смогли помешать созданию этой группы, следует знать о каждом ее шаге, а при первой же возможности уничтожить ее.

– Человек найдется, – заверил его Тарантино.

– Скорее всего, пойду я, – буркнул Марич. – Но для уничтожения группы понадобится поддержка.

– Поддержка будет. Вслед первой мы пошлем вторую группу, целиком составленную из наших людей. Остальные продолжат подготовку взрыва Ствола. Естественно, втайне от общественности и руководства УАСС.

– Между прочим, Атанас, – повернул к Златкову голову Орест Шахов, – зачем вам понадобилось затевать всю эту кутерьму с разведгруппой?

– По двум причинам, – безразличным голосом отозвался ученый. – Первая – Ствол в настоящее время действительно представляет собой перекресток пространств с разными физическими свойствами, представляющий несомненный интерес для науки. Изучение его свойств даст нам понимание происходящих в здании процессов, позволит сделать прогноз поведения и опасности разных участков, а главное – позволит определить местоположение работающих хрономембран для их конкретного уничтожения. Вторая причина: гибель разведгруппы станет дополнительным весомым аргументом для СЭКОНа и для нас, конечно, в пользу прямого разрушения хроноускорителя как сверхопасного объекта.

Шахов ощупал рассеянно-сонное лицо Златкова своими серыми цепкими глазами, медленно проговорил:

– Да вы у нас настоящий стратег. Замысел и в самом деле хорош… если его осуществить. А мы его обязательно осуществим, не так ли, коллеги?

Агенты «хирургов» ответили дружным молчанием.

Директор УАСС Ив Костров слыл человеком жестким – по отношению к тем, кто хоть раз допустил преступную, по его мнению, халатность и разгильдяйство, и даже жестоким, если такие случаи повторялись. Наказание следовало мгновенно: работник Управления, виновный в повторном нарушении служебных правил, допустивший срыв плана или развитие аварийной ситуации, безжалостно изгонялся из рядов спасателей и безопасников или привлекался к уголовной ответственности, невзирая на ранги и былые заслуги. Поэтому окружали Кострова только люди, преданные делу, и только молодые. Сорокалетний возраст считался порогом для работников оперативных подразделений, а пятидесятилетний – для чиновников аппарата управления. Люди старше пятидесяти лет могли работать только в отделе когнитивного прогноза и эф-анализа [15] да в экспертной группе.

Когда после известных событий в Брянских лесах с появлением «санитаров», чья деятельность несла разрушения и смерть, наметилась потребность защиты руководителей тревожных служб, пытавшихся ограничить экспансию «санитаров», Костров не стал возражать против варианта личной «кольчуги» – группы телохранителей, командиром которой был назначен поручик оперативного отдела Павло Обережный. За полгода с момента создания группы директор УАСС практически не контактировал с ней и с ее командиром, исполнявшим свои обязанности с похвальной аккуратностью и мастерством. Но в последнюю неделю Костров вдруг столкнулся с назойливым вниманием поручика и насторожился. Обережный слишком часто стал запрашивать инструкции, интересоваться предполагаемыми маршрутами передвижения и даже дважды заявлялся к директору в кабинет, чтобы «лично убедиться в безопасности шефа».

Проанализировав поведение командира обоймы сопровождения, Костров связался с «погибшим» комиссаром и рассказал ему о своих сомнениях. Реакция последнего последовала незамедлительно:

– Никуда из Управления не выходи до вечера. Затем сообщи Обережному маршрут: админуправление Москвы – строительное управление – аварийный пост в Североморске у завода «СевЗУАПЛ». Остальное – моя забота.

Костров так и поступил. Закончив рутинные дела, двинулся по указанному маршруту, который проделывал нередко, и в четвертом часу дня вышел из служебного галеона с традиционной расцветкой УАСС: красный верх, синий низ, между ними белая полоса, – под Североморском, на территории завода по утилизации военных отходов прошлых столетий.