— Работали не хуже гестапо, — усмехнулся Афонин. — Ты к чему это все рассказываешь, Аркадий Самсонович?

— Так, вспомнилось, — пожал плечами Шаровский.

— А чем закончилось дело? — не удержался от вопроса водитель средних лет, всегда серьезный, обстоятельный, исполнительный, ас своего рода.

— Похватали их, конечно, всех, да изъяли там всего-то сумму в несколько тысяч долларов.

— Негусто. Деньги, небось, успели перевести в банки за границу. Да, наглеют преступники. Вчера мой свояк стал свидетелем драки. Пошли они с женой в ресторан «Золотой Плес» по случаю дня рождения приятеля, а там гуляла «крутая» компания. Напились, стали приставать ко всем, милиция начала их урезонивать, так они отметелили двух милиционеров да еще и погнались за ними на своих иномарках, стреляя в воздух. Ведут себя, гады сопливые, как в оккупированном городе!

— А ты что скажешь, Соболев? — спросил Шаровский.

— Остановите машину, — сказал вдруг Матвей, увидев тревожную вспышку сторожевой сигнальной системы, и понял наконец, что ему с самого начала не нравилось во всей этой истории с поездкой.

— Зачем? — оглянулся Сергей Сергеевич.

— Остановите, пересядем.

Шофер остановил «шевроле». Матвей вылез из кабины, оглядел ближайший лес, подступающий к дороге, проносившиеся по шоссе автомобили, и жестоким усилием воли — до укола сильнейшей головной боли, иначе пока не получалось, — вошел в состояние турийи, или меоза, как говорил Иван Парамонов, то есть ментального озарения.

На бесконечно долгое мгновение между двумя ударами сердца Матвей стал частью природы: деревом, травой, дорогой, зверями и птицами, живущими в лесу, сложной системой перекрещивающихся биополей, молекулами воздуха, облаками и солнечным светом. С пронзительной ясностью проступил во всем огромном событийном пространстве меоза объемный рисунок пси-структур — человеческих аур и эгрегоров, природных сообществ, массивных земных платформ.

Читать мысли людей, попавших в зону меоза, Матвей не мог, но видел взаимодействие их полей и интеллектов, эмоций и чувств, переживаний и стремлений. Злые агрессивные связи окрашивались в багровые, фиолетовые и черные цвета, и таких зон в пределах видимости — вплоть до Москвы — было очень много. И, прежде чем выйти из турийи. Матвей успел проследить багровые линии связи Алимбаева и Шаровского.

Впереди их ждала засада, и оба были связаны с ней: Алимбаев — непосредственно, Аркадий Самсонович — через кружевную сеть других связей, зависимостей и знакомств.

— Что с тобой? — спросил Афонин, успевший дойти до леса и вернуться.

— Я сяду впереди, — решил Матвей, понимая, что ему не поверят, если он начнет рассказывать о своем «прозрении». Теперь надо было ловить Алимбаева с поличным и пресечь задержание в самый неожиданный момент. К тому же засада насчитывала всего пять человек на двух машинах, «договориться» с ними можно и в одиночку.

Алимбаеву и Шаровскому было весьма кстати, что вперед садится Соболев, поэтому они промолчали. Афонин же пересел, сомневаясь, но так как доверял своему начальнику охраны, то и возражать не стал.

— А как отреагировало начальство ОМОНа? — спросил Матвей, когда машина тронулась. — На то, что мы выдворили их отделение?

— Ты нажил себе серьезных врагов, — пробурчал Шаровский. — Тот майор-омоновец таких ударов не прощает. До сих пор не пойму, как тебе это удалось.

— Коммандос, — в тон ему проворчал Алимбаев, и было непонятно — одобрительно ли, осуждающе или презрительно.

— А в общем-то все тихо, — подытожил Сергей Сергеевич. — Они не имели права на обыск, изъятие документов и задержание сотрудников без санкции прокурора.

— Значит, нас кто-то подставил?

Афонин промолчал.

«Шевроле» перестроился в левый ряд, увеличил скорость.

И тут Матвей увидел засаду — черный «паккард» с мощным мотором и «крутым» номером: М-020-ММ, российским флагом вместо буквенного обозначения района приписки. Такие номера могли позволить себе иметь разве что депутаты Думы да мэры городов, однако пользовались ими все, кто мог купить номер в ГАИ. «Паккард» тронулся с места, едва «шевроле» фирмы проехал мимо, и пристроился сзади в сотне метров.

Вторую машину засады Матвей обнаружил за поворотом к Коломне, не более чем в километре от них, стоящей на обочине носом к дороге.

— Увеличь скорость! — приказал Матвей водителю.

— Отставить! — тут же отреагировал Алимбаев. — Останавливай!

И Матвей почувствовал, как тут же ему в шею уткнулся ствол пистолета.

— Не двигаться! — Второй пистолет Алимбаев направил в бок Афонину. — Тормози, Сан Саныч. И не надо дергаться, Соболев! Я с удовольствием сделаю в тебе дырку, не поможет даже твое хваленое карате.

— Ошибаешься, — хладнокровно проговорил Матвей. — Ты забыл снять свою «пушку» с предохранителя.

Алимбаев перевел взгляд на пистолет, отодвинув его от шеи Соболева, и этого мгновения хватило, чтобы Матвей, извернувшись самым немыслимым образом, нанес удар из арсенала приемов «импоссибл», называемом в русбое «мотыгой».

Алимбаев обмяк, выпустив пистолеты. Как оказалось, один из них действительно стоял на предохранителе, именно тот, который был направлен в бок президенту «Рюрика».