На мгновение все померкло перед глазами узника: организм, еще не восстановившийся полностью, сопротивлялся активному энергопотреблению. Пришлось дать телу и мозгу отдых, уходя в медитационный транс и сократив до минимума потребление кровью кислорода. Если бы кто-нибудь сейчас вошел в камеру и осмотрел пленника, он решил бы, что тот умер: температура тела упала до тридцати градусов, пульс не прощупывался, сердце работало в ритме пяти-шести ударов в минуту, легкие не дышали.

Вышел из транса Матвей через два часа, сразу почувствовав себя бодрым и полным сил. Но для определения своего положения ему был нужен выход в астрал, а этого он как раз сделать не мог из-за риска обнаружения кардиналами Союза Трех, наверняка контролирующими всплески пси-полей на своей территории. Тогда он пошел другим путем — сосредоточился на меозе, открывая душу экстатическому восприятию информации и энергии ментала, и стал пробовать открыть двери. Обнаружить себя при этом он не боялся, его мозг в данном случае служил лишь приемной антенной, настроенной на определенный «личный» диапазон вибраций ментала. Однако состояние меоза ему удалось поддерживать всего несколько минут, на большее не хватило сил. Все-таки он был еще очень слаб и не «собрал всего себя» в одно целое, в личность. Слишком сильной оказалась «темная передача» — кодирующая программа пентарха, с одной стороны, дезорганизующая волю, с другой — в случае попыток неподчинения приказывающая Соболеву умереть. Ему удалось отстроиться от приказа умереть, но еще долго предстояло очищать глубины психики от «шлаков» влияния этой злобной программы.

И все же сдаваться Матвей не собирался. Даже в положении осы в бутылке он мог сопротивляться, просто надо было сконцентрировать постоянно расплывающуюся волю, разбудить резерв сил и начать действовать. Пентарх долго ждать не станет, спустится вниз, чтобы убедиться в смерти соперника… или в его воскрешении. А еще одной кодоновой атаки Матвей выдержать уже не сможет.

В девять часов вечера — по своим внутренним часам — он начал второй этап борьбы за жизнь. Механизмы, управляющие дверями, не были заблокированы, можно было попробовать их включить дистанционно. Дверь, ведущую к лифту, а оттуда скорее всего в покои президента, Матвей оставил на потом, ее включение наверняка контролировалось из кабинета Шароева, а преждевременно привлекать его внимание не хотелось. Поэтому пленник занялся металлической дверью, имеющей с той стороны кнопку включения. В принципе он, наверное, смог бы на пределе желаний и возможностей просунуть руку сквозь металл в районе расположения кнопки, но не знал, как воспользоваться оказавшейся снаружи кистью. В «бесплотном» состоянии, то есть в состоянии резонанса колебаний атомов и молекул руки с атомами металла, палец должен был пройти сквозь кнопку, не вдавив ее, а как сделать его плотным отдельно от всей кисти, Матвей не имел понятия.

Проанализировав эту возможность, он решил действовать иначе и сосредоточился на электрическом контуре кнопки включения. Очень сильно мешало то обстоятельство, что дверь была из стали, она экранировала электромагнитные поля и гасила электростатические заряды. Лишь спустя полчаса Матвей обошел это препятствие, создав участок, свободный от блуждающих электронов, и образовав ложную цепь включения.

Привод двери загудел, дверь медленно сдвинулась с места, образовала десятисантиметровую щель и остановилась. В лицо Матвею брызнул показавшийся нестерпимо ярким свет. А в щель на него глянул охранник с отвисшей челюстью, на которого включение двери произвело впечатление разорвавшейся бомбы.

Не получив подтверждения команды, дверь начала закрываться, и Матвей едва успел передать охраннику раппорт подчинения и приказать ему открыть дверь. Охранник, превратившийся на время в зомби, подчинился. Матвей оказался в тесной каморке с единственным стулом и столом, на котором лежала кипа журналов. Дверь из каморки в коридор тоже была заперта, но она уже не могла быть для пленника непроходимым препятствием.

— Везет всегда тем, кто подготовлен, — назидательно сказал Матвей тупо застывшему верзиле в черном комбинезоне. — Снимай мундир.

Через несколько минут он переоделся, затолкал охранника на свое место, напялив на него свой костюм, придал лицу сходство с лицом парня и открыл дверь в коридор. Он не собирался идти выяснять отношения с кардиналами чеченского Союза Неизвестных, а тем более с пентархом, он хотел просто уйти по-английски из дворца и так же тихо убраться из Чечни.

Уже закрывая за собой дверь, Матвей вспомнил о бутылке с пепси-колой, вернулся, выпустил осу, еще раз подивившись, как она умудрилась проникнуть в подземный бункер. И в этот момент словно гигантская пушистая лапа мягко придавила его к полу камеры. Матвей напрягся, сбрасывая с себя эту «лапу», и понял, что пентарх разгадал намерения пленника.

Дьявол «оскалил клыки», то есть пентарх почуял их, когда Посвященные вошли в помпезную приемную президента, выключая сознание всех, кто там находился. Затем открылась дверь кабинета и на пороге возник Везирхан Шароев, сверкающий взгляд которого, казалось, способен прожигать тела людей насквозь. Пентарх понял все мгновенно и не стал ждать, пока четверка врагов возьмет инициативу в свои руки, он решил атаковать первым и «поставить наглецов на место». На Василия он внимания не обратил и сделал большую ошибку, потому что Балуев, инстинктивно прикрывшись «щитом» — пси-блоком, которым владел, не осознавая этого, тоже не стал ждать развития событий, а сразу ответил броском каменного окатыша. И это простое движение, пропущенное пентархом именно в силу его простоты и безобидности, по сути, сыграло решающую роль в развернувшейся пси-битве.

Камень попал Шароеву точно в переносицу, в точку инь-тан или трикутта, вызывающую болевой шок и смерть. Удар, конечно, не причинил вреда пентарху, но плоть Шароева получила шоковый всплеск боли, пентарх на мгновение отвлекся, чтоба задавить эмоции своего тела-носителя, и этого оказалось достаточно, чтобы соединенные потоки пси-энергии Посвященных раздробили «И» — «разум-волю» пентарха на несколько отдельных сознаний, вынужденных обороняться каждое на своем уровне.

К счастью сражающихся, против них действовал все-таки не сам пентарх, а всего лишь авеша — его проекция на психику человека, поэтому в данной реальности она не имела всей силы матрицы пентарха как личности. Но и она обладала мощным потенциалом психоэнергетических возможностей вплоть до «пятой силы Бога» Элохим Гибор (Бог Всемогущий) и третьей «сферы света» Самаэль, что для земной реальности и составляло уровень Голаб — Дьявольской Жестокости. Посвященным пришлось очень тяжело, только с помощью гигантской концентрации воли им удалось нейтрализовать «раздробленную» волю пентарха и подавить его активность.

Первым со своей задачей справился Горшин. Он тут же пришел на помощь Ульяне, они вдвоем помогли Парамонову, а потом и Самандару. Бой закончился.

Ошеломленный Василий — ему досталась немалая толика пси-оплеух, породивших довольно реальные, с его точки зрения, видения, — отступил к двери в коридор, глядя на усталых и бледных приятелей, на застывшее, скорчившееся у порога в кабинет тело Шароева, потом опомнился, выглянул в коридор, никого не увидел и прикрыл дверь.

— Силен, боров! Я уж думал — кранты!