— Откуда он их знает? — осведомился Вадим, выглядевший не слишком отдохнувшим. В отличие от Стаса спал он плохо.

— Он знает все, — как о чем-то само собой разумеющемся сказала Диана. — И вот что мы имеем. Через полтора месяца начнется мировая ядерная война. Кстати, не без прямого пособничества жены эвменарха. Здесь она еще не маршалесса.

— Война? — заинтересованно посмотрел на Диану Вадим. — Но ведь в главной реальности ее не было? И каким образом маршалесса могла заставить воевать президентов США и России?

— Всех подробностей я не знаю, хотя в восемьдесят девятом году России еще не было, был СССР. Раскол Равновесия как раз и произошел после этих событий. Маршалесса настаивала на полезности войны как средства приведения социума к «оптимальной» численности, которую легче контролировать. Эвменарх был против. Они повздорили. Война все же началась, и Равновесию с трудом удалось сбросить этот аварийный вариант реальности в «хронокарман». Помните, мы наткнулись на «хрономогилу» с мертвой радиоактивной Землей, когда искали Дашу?

Мужчины переглянулись.

— Так это был тот самый вариант?

— Тот самый. Папа говорит, что ради того, чтобы спасти Регулюм, хроноген включали сто тринадцать раз! В результате была нарушена топологическая связность пространства основной реальности, появилось множество «хроноязв» — разрывов континуума, и все это в конечном счете ведет к вырождению материи Регулюма.

— Вот сволочь! — удивленно качнул головой Вадим, увидел, что все замолчали и смотрят на него, и добавил: — Извините, вырвалось нечаянно… это я о маршалессе.

— Не стоит столь эмоционально оценивать ее поступки, — усмехнулась Диана. — Мы ведь не знаем всего, как все происходило. Хотя, конечно, сочувствовать госпоже Хайруллиной трудно.

— А зачем так много раз включали хроноген? — спросил Стас, поглядывающий на Дарью, которая с изумлением и каким-то мистическим восторгом прислушивалась к разговору.

— Видимо, надо было нейтрализовать «ястребов» у власти, как у нас в России, так и по другую сторону океана. Кого-то уговорить, кого-то купить, а кого-то…

— Понятно, убрать физически, — кивнул Вадим. — Да, церемониться с такими нельзя. Жаль, что равновесники не грохнули в свое время Джохара Дудаева в девяносто четвертом, Милошевича в девяносто девятом или грузинского «горца» в две тысячи втором. Глядишь — и войн бы в Европе и у нас не было.

— Не отвлекайся, — поморщился Стас. Мысль о передаче эйконала Вадиму вернулась и мешала думать о деле.

— Да я чего, к слову пришлось. Кстати, Антоновна, если твой папа все знает, почему не поможет?

— У него своих полно обязанностей, и я уверена, что он тоже приложил усилия к тому, чтобы основная реальность Регулюма уцелела.

— Но если он знает дату начала войны, — не унимался Вадим, — почему не сообщит тем, на кого работает, чтобы они предотвратили катастрофу? Тогда не понадобилось бы включать хроноген… и мы были бы не нужны.

— Спросишь у него об этом сам, — недовольно отрезала Диана. — Вечером встретишься с ним и поговоришь. Давайте обсуждать наши планы. Как мы сможем уговорить эвменарха не ссориться с женой?

Стас неожиданно рассмеялся. Все с недоумением посмотрели на него.

— Ты что? — осведомился Вадим. — Анекдот вспомнил?

— Не верится, что судьба цивилизации может зависеть от ссоры мужа и жены. — Стас посерьезнел. — Смешно…

— Грустно, — покачала головой Диана, — и страшно! Но это так. Что будем делать, герои?

— Искать подходы к эвменарху, — посоветовал Вадим. — Если бы у нас была собственная сеть наблюдателей, плюс необходимая техника наблюдения, плюс компьютеры, мы справились бы с этой задачей элементарно.

— Техники здесь предостаточно, — сказала Диана. — Да и наблюдателей хватает.

— Не понял?

— Я имею в виду агентуру СТАБСа. Они ведь тоже следят за развитием событий и вмешиваются, если находят вмешательство необходимым.

— Это каким же образом мы сможем воспользоваться их услугами?

— Есть одна идея, я попробую провести ее в жизнь. Не забывай, что я все еще «агент Ди» СТАБСа и не все мои коллеги знают о моем отстранении и охоте за мной. Кое-какие связи у меня сохранились.