Шрифт:
Сначала он включил хроноген на локальный десятиминутный возврат всех орбитальных объектов Марса, и люди оказались на поверхности Фобоса, под прицелом вакуумпреобразователей, которые держали в руках двое чистильщиков. Однако Стас был начеку и вернул всех обратно под купол рубки управления до того, как чисбы открыли огонь.
Затем произошел более глубокий сброс реальности — уже на полчаса, и четверка оказалась в пустоте над Марсом, в то время как Фобос двигался по другой орбите и на большом расстоянии от них. Панов снова произвел временную инверсию, как игрок в теннис подставляет под удар противника ракетку, и переместил спутников на борт звездолета.
Еще дважды происходил обмен такими «теннисными ударами», люди «мячиком» переносились из настоящего в прошлое и обратно, затем фундатор изменил тактику, и гигантская каменно-металлическая глыба Фобоса вдруг начала трансформироваться, крошиться, превращаться в сотни и тысячи не связанных между собой обломков. Преследователи «стреляли» из хроногенератора вдогон, пытаясь изменить реальность в свою пользу, и каждый их «выстрел» рвал ткань пространства-времени на топологически не связанные куски.
Пока Стас искал способ собрать эти обломки в одно тело, Фобос превратился в стокилометровый язык скал, камней и щебня, входящий в атмосферу Марса. Продлись его падение в этом виде еще немного, и большинство обломков сгорело бы в атмосфере, несмотря на ее малую плотность. Стас наконец нашел необходимую защиту, дал команду «мозгу» звездолета, и Фобос медленно сжался в прежний монолит, хотя уже совсем другой формы.
— Что дальше? — прокричала сквозь гул и грохот трансформационных шумов Диана.
— Уходите на Землю! — рявкнул в ответ Стас. — Я проконтролирую траекторию падения и догоню вас.
— Слава! — вскрикнула Дарья.
Стас вздрогнул, оглядываясь: так его звала т а, «первая» Дарья, из реальности, где они вместе родились. Он вдруг метнулся к ней, дотянулся губами до щеки, прошептал:
— Не бойся, я бессмертен!
Вернулся на место.
— Уходите!
Диана прыгнула к Вадиму, схватила за плечо. Кувыркаясь, они отлетели к Дарье, вцепились в нее, и все трое исчезли.
— Я не задержусь, — пообещал им вслед Стас, — поиграю немного с фундатором в его игры и свалю, геройствовать не буду. Эй, малыш, не отвлекайся, — позвал он компьютер звездолета, «терявший сознание», стоило от него отсоединиться. — Жми быстрее, у нас и так немного шансов прорваться…
И вдруг время остановилось!
Стас всем телом почувствовал удар — странный удар, тяжелый, сотрясший весь организм, превративший его в статую. Длилось это состояние недолго, Стаса отпустило, он вытаращил глаза на экран, на котором скользящая под Фобосом поверхность Марса прекратила движение, и обернулся, ощутив, что не один в рубке.
НИЧТО НЕ ПОВТОРИТСЯ
На него, прищурясь, засунув руки в карманы обыкновенного светлого плаща, смотрел Дервиш, отец Дианы. Путешественник и исследователь.
— Здравствуй, невыключенный. Вот мы и встретились. Не рад?
— Здравствуйте, — невнятно пробормотал Стас, оглянулся на замершую на экране картину. — Это ваших рук дело?
— Я всего лишь удлинил одну секунду для нашей встречи. На мой взгляд, нам стоит побеседовать.
— О чем?
— О тебе, о твоем задании.
— О каком таком… задании?
— Ты был назначен главным исполнителем сложного тренда для коррекции Регулюма, но не прошел испытательный тест.
— Кем назначен? — Стас ошеломленно заглянул в глаза гостя. — Почему не прошел?
Дервиш усмехнулся.
— СТАБС изжил себя. Система Равновесия в вашем Регулюме (Стас отметил про себя эту обмолвку: в вашем…) должна быть иной. Но для этого не обязательно уничтожать стратегал.
— Мы думали…
— Я знаю, что вы думали. Моя дочь очень решительная молодая особа, но иногда допускает просчеты, ее надо вовремя останавливать.
— Идея уничтожения стратегала принадлежала не ей.
— Я знаю, кому принадлежала идея. Дело в том, что, уничтожив матричный геном Регулюма, вы лишаете его детерминированности. Иными словами — отбираете возможность коррекции, бросаете в непредсказуемое пространство энтропийного скатывания и событийной неопределенности. Уже нельзя будет вернуться в прошлое и откорректировать реальность таким образом, чтобы избежать всеобщей гибели в ядерной или иной войне. Ничто уже не повторится.
Стас помолчал.