— Расчетная глубина спуска?

— Тысяча девятьсот девяностый год… то есть двадцать один год.

— Месяц?

Вадим озадаченно потер пальцем переносицу. Выяснить месяц, в каком высадилась охот-группа «волчиц», он не догадался. Единственное, что запомнилось ему из бесед с Дианой, — ее место рождения: Кострома.

— Запусти меня в январь.

— Масса посыла?

— А?.. Я один… восемьдесят пять килограммов.

— Время подготовки?

— Чего?

— Время подготовки к запуску?

— Да я в принципе готов.

— Вам необходимо расположиться на стартовом столе и включить…

— Понял, хватит и одной минуты.

— Расчет закончен, — равнодушно пробубнил компьютер, на экране которого расцвел узор «дерева хронотрека». — У вас одна минута. Начинаю отсчет.

До Вадима не сразу дошел смысл реплики, затем он опомнился и метнулся к металлическому кругу в центре бункера — стартовому столу хронотранса. Бросил взгляд на вздувшуюся пузырем дверь: «волчицы» пытались пробить ее из гранатометов, но она еще держалась.

— Господи, помоги налоговой полиции! — взмолился Вадим.

Автомат досчитал положенное количество секунд, и при цифре «ноль» на голову Вадиму обвалился потолок: хронотранс швырнул его в прошлое.

После первых успешных «просачиваний сквозь барьер» — путешествий по слоям Регулюма (планетам Солнечной системы) Стасу запретили самостоятельные выходы за пределы Земли, и как человек законопослушный он смирился со своим положением подопытного кролика. Одного его практически не оставляли, и теперь везде и в любое время за ним следовала команда телохранителей во главе с Димой, имевшая хаб-генераторы. О том, что, кроме генераторов квантового просачивания, она имела аппаратуру пеленгации (ему подцепили «клопа» — иголку торсионного маяка [6] с почти неограниченным радиусом действия), Стас узнал много позже.

Он все еще рылся в архивах РА-квистора, получая все более ограниченный доступ к областям знаний, давно ставших эзотерическими, пока не понял, что пора начинать активный образ жизни. Просто читать, анализировать и впитывать информацию становилось неинтересно. Особенно хотелось выяснить структуру Равновесий и причины их конфронтации, но последнее, что ему удалось узнать, это количество терминалов: РА-квисторов насчитывалось по свету более двух десятков. Три располагались в России, два в Соединенных Штатах Америки, один в Европе, остальные в Азии, Африке и Австралии. Хотя РА-квистор в России был главным, именно его эвменарх выбрал в качестве центра управления системой служб Равновесия-А. И еще Максим проговорился, что Равновесие-А имеет несколько баз на других планетах: три на Луне, считая запасной терминал с моделью Регулюма — стратегалом, из-за которого и разгорелся сыр-бор с нейтрализацией Кеши Садовского, — на Венере, Меркурии, Марсе и на спутниках Юпитера. Однако всеми этими региональными узлами руководил один человек — эвменарх, исследователь Регулюма и абсолютник, опирающийся на Управление — центр стратегического контроля — и на К-корпус — систему тактического контроля, и был этот человек выходцем из Швеции, хотя жил в России с тысяча девятьсот девяносто первого года. До этого он руководил Равновесием вместе с женой, ставшей после раскола маршалессой Равновесия-К, и жил в Стокгольме. Еще раньше — до тысяча девятьсот восемьдесят шестого года — системой коррекции Регулюма управлял другой абсолютник, выходец из мексиканского племени индейцев виррарика Уицило-уичли. Он был убит комбой [7] СТАБСа прямо на общеземном Совете законодателей Равновесия, и его место занял Эльдар Айдарович Юхамма, предками которого были скандинавы-варяги.

Ничего особенного в этих сведениях не было, по мнению Стаса, но Максим, сообщив ему о перестановках во властных структурах, тут же взял с Панова слово, что тот никому не расскажет, о чем шла речь, и Стас понял, что эта информация засекречена не зря. Как и всякие властные структуры, оба Равновесия — А и К — держались на авторитарности и мощных разветвленных силовых системах и усердно собирали друг на друга компромат. Таков был человек вообще — как биологический разумный вид, получавший наивысшее наслаждение от обладания властью и потому добивавшийся ее всеми доступными средствами.

Вечером двадцать восьмого сентября Стас решил добиться аудиенции у Зидана, который руководил процессом его обучения и адаптации, и для этой цели решил найти в недрах базы Максима.

Экс-Макс отыскался в баре РА-квистора в компании с молодым человеком с рыхлым мясистым лицом и неприятным, снисходительно-высокомерным взглядом.

— Можно тебя на минуту? — обрадовался Стас своему везению: контрразведчик бывал на базе очень редко.

— Э, любезный, — небрежно посмотрел на Станислава собеседник Максима, — мы заняты, подожди там, в коридоре.

— Разве нас представляли, что вы обращаетесь ко мне на «ты»? — вежливо спросил Стас.

Молодой человек нахмурился.

— Ты что, глухой? Я сказал: подожди!

— Да пошел ты! — спокойно бросил Стас, глядя на Максима, который в свою очередь с любопытством взглянул на Панова. — Макс, ты мне нужен.

Собеседник Максима сузил глаза, начал медленно приподниматься, и Максим, чтобы разрядить обстановку, остановил его жестом, встал:

— Я сейчас. Кстати, познакомьтесь: Теодор — Стас.

Молодой человек смерил Панова нехорошим взглядом, демонстративно отвернулся.

— Это наш новый сотрудник, — добавил Экс-Макс, — между прочим, абсолютник.

— Да хоть сам архангел Гавриил, — пробурчал Теодор тоном ниже.

Стас и Максим отошли.

— Кто этот напыщенный хамоватый пацан? — оглянулся Панов.

— Сын эвменарха, — хладнокровно ответил Максим. — Кстати, начальник «восьмерки». Что ты хотел?

— Сын самого Юхаммы? — пробормотал шокированный Стас. — Я не знал…