Стас, никогда не встречавший этого слова, заинтересованно посмотрел на парня:

— Как ты сказал? Ну-ка еще раз.

— Элемент процессора — микрочип, — повторил Анатолий. — Или просто чип. С английского — электронная деталь. Неужели не знаешь? Да чипы стоят во всех компьютерах.

— Первый раз слышу, — признался Стас. — До сих пор мне казалось, что микросхемы называются иначе — смопами. От английских слов «маленький слоеный пирог».

— Не сочиняй, — засмеялся Анатолий. — Все знают, что вся сложная электроника работает на микрочипах.

— Да не сочиняю я!.. — хотел было вспылить Стас и осекся, в который раз вспомнив странное исчезновение Дарьи.

Чтобы его не считали сумасшедшим, а такие мысли уже приходили в голову, следовало молчать о своих «открытиях» и докапываться до истины самому.

— Ты что, всерьез считаешь, что чип называется… этим, как там его… смопом? — поинтересовался Анатолий.

— Я пошутил, — очнулся Стас, ощущая болезненную пульсацию крови в затылке, там, где с недавних пор он стал чувствовать какое-то инородное тело; впечатление было такое, что там действительно застряла сливовая косточка. — Просто удивляюсь, что в русском языке не нашлось адекватного слова, отвечающего понятию этого вашего… чипа.

— Букв, наверно, не хватило, — засмеялся Анатолий, в то время как Семен Семеныч продолжал корпеть над кроссвордом и не слышал, о чем говорили соседи по палате.

— В гавайском алфавите и вовсе двенадцать букв, и ничего, общаются, не заимствуют чужие слова…

Стас прилег, собираясь с мыслями, но усиливающаяся головная боль заставила его переключить внимание на состояние здоровья, и размышления о странностях окружающего мира пришлось перенести на более позднее время. Зато появилась цель — выяснить, есть ли вокруг другие странности, что вообще происходит — с ним или с миром, и вечером Панов принялся за чтение газет, принесенных по его просьбе мамой.

Открытия посыпались одно за другим, так что сомнения в своей психической полноценности снова вернулись к Стасу. Так, например, он с удивлением обнаружил, что никогда прежде не читал газеты «Коммерсантъ». В его кабинет регулярно поступали почти все издаваемые в России газеты, но «Коммерсанта» среди них не было. Это он помнил точно. Зато была газета «Бизнесмен», о которой ничего не слышали мама и киоскер, у которого она покупала газеты для сына.

Новое потрясение ожидало Стаса чуть позже, когда он вычитал в «Известиях» фамилию премьер-министра — Путилин. Панов был совершенно уверен, что премьером полгода назад стал Степанов, бывший министр обороны.

И доконал Стаса визит в больницу Кеши, бывшего однокашника Викентия Садовского, ставшего в одночасье… космонавтом! Узнав об этом, Стас почувствовал слабость в коленках и понял, что с ним все же творится что-то неладное. До момента встречи в больнице он знал, что Кеша работает прорабом в частной строительной конторе и пишет стихи. Космонавт же Викентий Садовский, как выяснилось, стихов не писал, зато уже дважды побывал в космосе на станциях «Мир» и «Альфа», а два дня назад вернулся с Луны, где строилась первая международная лунная станция «Селена», и, конечно же, первым делом поспешил навестить «закадычного» друга!

После этого известия у Стаса случился сильнейший приступ головной боли, и врач выгнал посетителя из палаты. Испуганный Садовский пообещал прийти на следующий день, но все же Стас, несмотря на свое состояние, заметил, что Викентий явно находится под впечатлением каких-то событий, о чем он и хотел поговорить с другом. И вместе с тем Стас был абсолютно уверен, что до аварии никогда не слышал о совместном строительстве — русские, американцы, китайцы и французы — станции на Луне.

Вокруг суетились врачи и медсестры, их голоса отдавались в гулкой пустой голове Стаса колокольным звоном, шевелилась и пульсировала «сливовая косточка» в затылке, а перед мысленным взором светились янтарной желтизной глаза старика (иногда их было три), заросшего седой щетиной, в которых плавились воля и сомнение, потом старик превратился в Дарью в необычном «космическом» шлеме, она протянула к Стасу руки и проговорила раскатистым басом:

— Отдай, что украл!..

— Что?! — пискнул съежившийся Стас.

— Знания Бездн!

В голове Стаса вспыхнуло пламя, «сливовая косточка» в затылке отозвалась уколом боли, и он потерял сознание.

В себя Панов пришел к вечеру, увидел сгорбившуюся на стуле возле кровати маму, хотел было спросить, не нашла ли она Дарью, но вовремя прикусил язык. Продолжай он действовать в том же духе, его могли перевести из травматологии в психиатрическое отделение, а из психушки, как известно, на волю выйти потруднее, чем из обычной лечебницы. Надо было ждать окончательного заживления травмы головы, выхода из больницы и лишь потом заниматься выяснением ситуации с «ложной памятью».