— Требуют — значит, поднимусь, — сказал Варан.

Отец покосился на него и, волоча за собой бурдюки, побрел к водосборникам.

Варан догнал его:

— А зачем? Что они говорят?

Отец, не глядя, покачал головой:

— Немедленно наверх. Вот что они говорят. Сегодня.

Варан через силу засмеялся:

— Они что, не понимают, что винт…

— Пришлют за тобой, — сказал отец, открывая заслонку водосборника. — Пришлют… кого-то. Стражу… Я вот думаю — может…

Отец запнулся.

— Что? — тихо спросил Варан.

— Лодка, — сказал отец, по-прежнему не глядя. — Возьми лодку… В тумане не найдут. Уходи куда-то, хоть на Малышку… Там в рудниках, говорят, можно спрятаться… Хоть на всю жизнь…

У Варана поползли по коже мелкие колючие мурашки. То, что говорил отец, было из другой жизни. Из бредового сна… Вспомнился беглец, о котором рассказывала Нила, — тот, что жил в пещерах даже в сезон и, наверное, видел Шуу…

— Ты думаешь, я в чем-то виноват?!

Отец глянул на него, сморщился, как пустой бурдюк, снова отвел глаза:

— Какая разница… если они стражу присылают…

— Меня ведь отпустили!

— Отпустили… потому что куда ты денешься? Они знают, что привязан ты, не убежать… А сейчас туманы.

— Что мне, всю жизнь в тумане сидеть?!

Отец понурился и отошел, а Варан еще долго стоял, глядя, как бежит по желобу дождевая вода.

На берегу стояла, нервно переступая ногами, небольшая серая крылама. Ребятишки и взрослые со всего поселка побросали дела и сбежались и встали широким кругом, не решаясь приблизиться.

Крылама брезгливо стряхивала налипшие водоросли с когтистых пальцев. Расправляла и складывала желтые перепонки на лапах. Топорщила перья, взмахивала крыльями, разбрасывая веер брызг. Рядом, спиной к птице, стоял горни в серебристо-черной броне верхнего стражника. Ждал чего-то, скрестив на груди руки. Лицо его было закрыто частой матерчатой сеткой со стальными колечками. Из-под сетки вырывался белый пар в такт тяжелому дыханию.

Он ничего не видит, подумал Варан. Только что было солнце, ослепительный свет сквозь защитную сетку… В поддонье для него — тьма.

Проще простого одолеть его, подумал Варан. Угнать крыламу…

Шуу, не кто иной, навевает такие мысли. Крылама не покорится чужаку и в лучшем случае скинет его в море. А в худшем… нападение на стражника — страшнее преступления, кажется, и нет. Приравнивается к разбою — и к изготовлению фальшивых денег…

Односельчане расступились перед Вараном, и непонятно, чего было больше в этом молчаливом движении — отвращения или страха.

— Я здесь, — сказал он, остановившись в нескольких шагах от птицы. Стражник повернул голову. Наконец-то откинул сетку с лица.

Варан открыл рот.

— Привет, — сказал его могущество Императорский маг и улыбнулся краешком рта. — Полетели?

Крылама была стара и, по-видимому, немощна. На спине ее лежало тройное седло — Варан успел заметить, что стражники всегда патрулируют по трое. Стремян не было — пятки упирались в покрытые перьями бока и все время соскальзывали.

Круг любопытных раздался в стороны, кое-кто на всякий случай присел, закрыв голову ладонями. Птица взяла разбег в сторону моря; Варана так трясло и подбрасывало в седле, что он, позабыв приличия, вцепился в плечи его могуществу магу. Добежав до кромки, птица не остановилась и продолжала разгон по водной глади. При этом она сильно и как бы раздраженно била крыльями, и тучи брызг смешались с дождем. Потом крылья перестали касаться воды. Крылама летела, с каждым взмахом поднимаясь, Варана то вдавливало в седло, то он вдруг терял вес, и желудок прыгал к горлу.

Крылама вдруг резко взяла в сторону. Правое крыло ее указывало вниз, левое — в небо; Варану показалось, что он сейчас упадет. Судорожно нащупывая ногами опору, он увидел поселок, россыпь людей на берегу, гладкое море в пятнышках дождя, лодки, дома и улицы, канавы, водосборники… И сразу же все пропало — навалился туман.

Варан задержал дыхание.

В полной тишине — ни рева ветра, ни шума винта — крылама вынырнула из облаков, и Варан зажмурился. Очки лежали в нагрудном кармане, но дотянуться до них не было никакой возможности — обе руки требовались для того, чтобы держаться за мага.

Солнце пробивалось сквозь кожу, выкусывало глаза из-под век. Варан наклонил голову; как жаль, что он такой слепой. Крыламы поднимаются неизмеримо выше, чем способен винт. Не увидеть, не успеть…

Сделалось трудно дышать. Закружилась голова. Маг что-то крикнул — Варан не разобрал.

Седло снова накренилось. Он понял, что сейчас упадет и что на этот раз смерть неизбежна. Крылама закричала — заревела начальственным басом, и снизу ей ответили такие же голоса…

Резкий толчок швырнул Варана на жесткую спину сидящего впереди мага. Горячий свет лежал на лице, как раскаленная ладонь.