— Туда не пробраться никак. Раньше были воздушные пробки, и в сезон можно было пронырнуть… ребята рассказывали. А потом там случились обвалы, ну, трещины… Воздух весь вышел.

— А в межсезонье?

Варан нехотя пожал плечами:

— Я поддонок… В межсезонье у меня другие заботы.

— И правда, — рассеянно согласился Подорожник.

Варан смотрел, как он перебирается с карниза на камень и оттуда на другой карниз. Как выбирает щель поудобнее, как вбивает в щель железный костыль, как шепчет над креплением — вероятно, колдовские слова, обеспечивающие прочность…

— Вбей два, — сказал Варан.

— Что?

— Надо две точки крепления… Лучше больше. Но хотя бы две.

— Тогда помоги…

Варан смерил взглядом расстояние до ближайшего камня. Перескочил, поскользнулся, потерял равновесие, вырвал клок сухих водорослей, испугался до холодного пота. Замер, прижавшись к камню, слушая завывания ветра далеко внизу. Снова стало темнеть перед глазами — не хватало воздуха…

Из темной щели высоко вверху выскочила многоногая тварь. Бесшумно пронеслась по отвесной скале, уронила белый комок помета — по счастью, не на голову. Оборвала ракушку со стены, снова скрылась в щели, и оттуда послышался хруст.

— К Шуу в задницу, — ругнулся Варан.

Маг сбросил вниз свободный конец веревки:

— Ну, я пошел…

Варан нашел в себе силы кивнуть.

Маг легко скользнул вниз — Варан до конца не верил, что он решится это сделать. Вот исчезла его голова, вот пропала из поля зрения исцарапанная рука с перстнем на указательном пальце. Варан преодолел головокружение и перебрался поближе к тому месту, откуда его могущество начал спуск.

Где-то там, внизу, магом играл ветер. Веревка терлась о камень, прекрасная толстая веревка. Скоро волокна начнут лопаться одно за другим, веревка разлохматится, подобно уродливому цветку. А потом порвется. Варан проглотил слюну.

Знает ли князь об их экспедиции? Разумеется, знает. Его могущество вполне мог бы прихватить сюда десяток стражников… и отправить на поиски одного из них. Но предпочел спускаться сам…

Солнечные пятна ползли по камням, и от них полутьма делалась почему-то темнее. Варан отодвинулся, пряча лицо от жгучего пальца, пробившегося сквозь щель в скале. Может быть, маг до сих пор подозревает его. А может, вся экспедиция затеяна для того только, чтобы он, Варан, каким-то образом себя выдал…

Он утвердился на карнизе так надежно, как только мог, и заглянул в расщелину.

Веревка, такая толстая вблизи, по мере удаления делалась все тоньше и тоньше, и на паутинном ее конце болтался человечек — очень легкий. Ветер вертел им, как заблагорассудится, а человечек если и поднимался вверх, то очень медленно и вяло.

Может быть, его магия ему поможет, подумал Варан. Я многое не успел спросить… О лесах, о дорогах, о подвале, где сидят маги с хвостами… И что у них было с Нилой в тот раз. Нет, я знаю, что ничего не было… Но пусть скажет сам. Пусть удивится. Пусть рассмеется мне в лицо, и я пойму наконец, что — дурак…

Он сел на карниз, уперся ногами в камень, взялся за веревку и принялся тянуть изо всех сил.

— Там голая стена, — сказал Подорожник. Он едва дышал. Он явно не умел летать; более того, спускаясь по веревке, он переоценил собственные силы.

— И там такой ветер…

— Нам очень важно найти этот тайник? — осторожно спросил Варан.

— Мне очень важно найти этот тайник, — сказал Подорожник, не глядя на него. — Вполне возможно, что если я не найду…

Он замолчал.

— Императорские маги могут чего-то бояться? — спросил Варан шепотом.

Подорожник поморщился и кивнул:

— Не отвечу за всех Императорских магов…

Выл ветер. Высохшие водоросли колыхались, напоминая иногда бороду старосты Карпа, иногда волосы мертвой женщины, которую в прошлом году море бросило на отцовский огород. В лицо Варан не смотрел, но волосы — запомнил…

— Может быть, нам поискать как-то по-другому? — спросил он тихо. — Здесь столько пещер… Иногда очень маленьких… Разломы, колодцы… Попробуем найти вход?

Подорожник подумал.

— Море смыло человеческий запах, — сказал он наконец. — Если бы это была просто пещера… Даже спустя месяцы… годы… запах сохраняется. Особенно запах того, кто оставляет тайник. Он волнуется, боится разоблачения… Он возбужден… Я бы учуял.

— Так это правда, что ты можешь выйти на балкон, понюхать ветер над поселением и узнать все помыслы?

— Не все… Только самые сильные. Страх, ненависть… любовь.

Варан разглядывал его лицо — сейчас очень усталое и немолодое. Серые глаза провалились, так что невозможно было различить их выражение. Губы запеклись.

— Чем я пахну? — тихо спросил Варан.

Маг взглянул на него. Хмыкнул:

— Любопытством. Очень мало — страхом… Но любопытством — больше.

— Можно спросить?