Чинарева Тамара Федоровна
Шрифт:
Индюшонок расставил крылья и начертил на песке две кривые полоски.
— Очень красивая речка, — сказал Гаврюша.
— А хочешь, я нарисую тебя?
— Очень хочу! — закричал гусенок. — Меня ещё ни разу никто в жизни не рисовал.
И Гобелен снова нарисовал две кривые полоски.
— А где же я? Это ведь опять речка…
— Это ты на речке, — объяснил индюшонок. — Только в этот момент ты нырнул.
— Красивый рисунок, — неуверенно похвалил Гаврюша. — А с кем ты дружишь?
— Ни с кем не дружу, потому что дружить не с кем. Петухи дерутся, утки ябедничают… А потом, они мне все завидуют. Мой дядя работает в зоопарке…
— А что такое зоопарк?
— Это такой большой птичник. Там живут самые красивые звери и птицы. И на них все ходят смотреть. Мой дядя Павлин — самый красивый. У его клетки всегда самая большая очередь. И ещё птицы завидуют, что я буду самым знаменитым музыкантом.
— А можно, и я с тобой тоже буду знаменитым музыкантом?
— Может, ты захочешь, чтобы я тебе и дядю своего подарил?! — обиделся индюшонок. — Наверно, я зря начал с тобой дружить.
Гобелен надулся и ушёл.
Гаврюше жалко было терять друга, который так красиво рисовал. Он хотел догнать его. Но Гаврюшу позвала мама и повела к портнихе, рыжей курице Кудате, шить матросский костюм.
Весенняя ярмарка
В выходной день гусиная семья решила отправиться на весеннюю ярмарку. Вернее, решил папа Гагат. Гамаша, как всегда, была с ним согласна. А гусята — те только и ждали этого дня. От радости они засмеялись, забегали, запрыгали и устроили в квартире такой тарарам, что опрокинули вазу с цветами. Из-за этого папа Гагат чуть не передумал идти на ярмарку. Он даже пошел в кабинет, полистал книгу о воспитании гусят, но потом вышел и велел одеваться.
Как красиво оделась гусиная семья!
Гаврюша — в новый матросский костюм.
Галета — в красный сарафан.
Галактион — в синий комбинезон.
Папа Гагат — в бархатный жилет.
Мама Гамаша… Об этом они узнали только через полчаса. Так долго одевалась мама. Пришлось ждать её во дворе. Чтобы не рассердить папу, гусята стояли спокойно и старались не пачкаться. А это очень нелегко.
Папа Гагат через каждые пять минут посматривал на часы. И после этого начинал притопывать лапой.
— Куда это вы отправляетесь? — высунулся из окошка петух Пелликуль.
— На весеннюю ярмарку, — отвечали гуси.
— А что вы собираетесь там купить?
— Пять соломенных шляп, ведь скоро лето…
— А можно мне попросить вас об одном маленьком одолжении? — сказал петух. — Совсем маленьком… Как пшеничное зернышко. Не можете вы купить для моих сорванцов три коробочки цветных мелков?
— Непременно купим, что за вопрос!
Петух Пелликуль долго благодарил и желал гусиной семье счастливого пути.
Подошла рыжая курица Кудата. Она поправила воротничок на матроске Гаврюши и попросила папу Гагата купить сачок для ловли комаров.
Гагат боялся всё перепутать. Он достал из кармана жилета записную книжку и пометил: купить три коробки цветных мелков для Пелликуля, сачок для курицы Кудаты.
А потом подходили ещё птицы — белый селезень, пожилая цесарка, молоденькая уточка… Папа исписал уже целую страницу в записной книжке: булавка для галстука, Цикламене — три шпильки, шёлковые ленты синего цвета.
И только тогда в дверях птичника показалась мама Гамаша. На ней было платье с пелериной. Под крылом она держала кружевной зонтик.
Папа Гагат спрятал записную книжку в карман, и все отправились в путь.
Гуськом, в затылочек друг другу. Мимо кустов смородины с косыми зелёными листочками.
По речному песку, который приятно щекотал лапы.
По деревянному мостику через речку. Мостик качался, замирало от страха гусиное сердце — искупаться в костюме не хотелось никому.
Наконец вдали показалась ярмарка. Такая шумная и разноцветная, что хотелось попасть туда поскорей.
Гаврюша даже побежал от нетерпения. А так как шёл он последним, то налетел на Галету. Галета толкнула Галактиона. Галактион… В общем, получился такой сильный толчок, что вся гусиная семья повалилась на землю.
Можно себе представить, как рассердился папа Гагат! Сильнее, чем если бы Галета разбила сто тарелок. Но случилось всё это на большом зеленом лугу, где не было ни одного угла, куда можно было бы поставить гусёнка. Возвратиться домой тоже было нельзя, потому что дом был далеко, а ярмарка близко. Все отряхнулись и двинулись в путь.