"Если бы я тогда… — с тоской думает он, — если бы…"

Не раскрывайся, — подсказывает Мемнон, — не способствуй созданию о себе конечной картины. "Если" для тебя давно не существует. Значительно позже почти для всех наступает предел.

Но я действительно лю…

Ну и что? Разве это имеет сейчас значение для тебя?

— О чем вы так мило шепчетесь? — Девушка поворачивается. — А… маленький заговор! — Глаза ее сияют.

Как она похожа на мать, невольно сравнивает Леонт. Но в ней больше живости и природы.

— Я спрашивал у твоей мамы, почему она так долго скрывала от меня такой бриллиант. Мне так и хочется произнести слово "дитя".

— Это правда? Да?

Непосредственность ребенка, который догадывается, что взрослые ведут беседу о нем.

— Конечно, моя девочка, если по большому счету, то — да! — Тамила едва сдерживает улыбку.

Высокая, кареглазая, она и сейчас обращает на себя внимание.

Ему приятно, что он знаком с такой женщиной. Он даже не удивлен реакцией Тамилы — кажется, она знает цену любым поступкам, какими бы сложными они ни были.

— Но я вовсе не такая маленькая!

— Нет, я не это имела в виду.

— Все взрослые строят из себя всезнаек. Берите же! — Девушка рассерженно протягивает бокал Леонту.

Руки у нее тонкие, но не излишне, а в той единственной мере, которая называется гармонией.

Официант удаляется, не спуская с них шоколадных глаз. Фигура человека, который полдня проводит на виндсерфинге.

— Говорят, вы знаменитый писатель? — спрашивает девушка.

Может быть, просто это лучший способ разобраться в самом себе, чуть не отвечает Леонт, но вовремя прикусывает язык.

— Признаюсь, я сам узнал только из газет. Слава существует где-то там, — Леонт показывает на жаркую улицу за окном, — но не здесь, — он похлопывает по груди.

Ах, как высокопарно, — тут же отзывается Мемнон.

— … в университете вас рекомендуют для свободного чтения…

Она его не слушает. Интереснее, что внутри нее самой. Колесики, шарики и десяток кукол? Правда, глаза Анастасии столь откровенны, что Леонт невольно поддается обаянию их искренности.

— Не более чем дань моде…

— Вашу прозу еще называют… — она забавно морщит лобик и что-то разглядывает на потолке, — прозой ганглиозного направления… Так ведь? Каждый из аспирантов считает за честь защититься по одному из ваших приемов…

Насколько он всегда избегает подобных разговоров, настолько сейчас откровенничает.

— Психологический роман — это когда автор имеет понятие о нечто большем, у него есть запас прочности, и он водит читателя на веревочке…

— Какой вы всезнайка! — она обрывает его, как школьница, догадывающаяся о своих чарах.

— … с некоторого момента он начинает бороться с собой, — Леонт с трудом справляется с мыслями, — потому что впадает в непростительное самообольщение насчет таких юных загорелых особ, которые почти во всем разбираются с необычайной скороспелостью, свойственной легкомысленным натурам…

— Никогда бы не подумала — вы все такие надутые.

— … но маленьким девочкам, у которых должны быть только одни мальчики на уме, совсем не обязательно это знать.

— Вот уж за кем не бегала…

Теперь и со стороны Тамилы он зарабатывает снисходительно-простительную улыбку.

Хуже всего при жизни стать бумажным классиком, — ехидно вздыхает Мемнон.

— Я была бы не против такого папочки…

У Леонта такое состояние, словно на него опрокинули ведро ледяной воды.

Не распускай нюни, — вздыхает Мемнон. — Мыслям можно выделить ровно столько места, сколько можно, но не больше.

— Ты нас явно недооцениваешь, — замечает Тамила и обнимает Леонта за плечи.

— Ничуть! — возражает Анастасия.

— Если бы я был вашим отцом, — мельком он замечает, что Тамила совершенно не намерена прийти на помощь, — я бы высек вас за такие комплименты.

— Значит, я все-таки вас расшевелила?!

— Не нахожу это очень приятным.

— Зато полезно, — вставляет фразу Тамила и загадочно трогает мочку уха.

— Кому как… — соглашается Леонт.

— Всегда интересно, как реагирует знаменитость на репортерские штучки. — Анастасия столь естественна, что у Леонта нет сил злиться.

— И она тоже? — спрашивает Леонт у Тамилы.

— Семейная традиция, — кивает она. — Пока три полосы в еженедельнике.

— Надеюсь, это не домашняя заготовка?