Члены Чрезвычайного комитета долго сомневались в своем выборе. Все понимали, что имя Кутузова будет более всего неприятно императору, прежде всего из-за печально памятной «аустерлицкой конфузии».

И все же Чрезвычайный комитет решился представить свою рекомендацию императору. В документе говорилось, что «бывшая доселе недеятельность в военных операциях происходит оттого, что не было над всеми действующими армиями положительной единоначальной власти».

Относительно М.Б. Барклая де Толли было сказано, что «главнокомандующий 1-й Западной армией, соединяя вместе с сим постом и звание военного министра, имеет по сему случаю распорядительное влияние на действия прочих главнокомандующих; но как он будучи в чине моложе их, то, может быть, и сие самое стесняет его в решительных им предписаниях».

После этого утверждалось, что «назначение общего главнокомандующего армиями должно быть основано, во-первых, на известных опытах в военном искусстве, отличных талантах, на доверии общем, а равно и на самом старшинстве», а посему Чрезвычайный комитет единогласно предлагал генерала от инфантерии князя М.И. Кутузова. При этом Барклаю предлагалось «остаться при действующих армиях под командой князя Кутузова, но в таком случае сложить звание и управление Военного министерства».В противном же случае он мог «сдать командование 1-й Западной армией, кому от князя Кутузова приказано будет», а потом «возвратиться по должности военного министра в Санкт-Петербург».

В завершение, однако, говорилось, что « в обоих случаях, если бы военный министр Барклай де Толли согласился остаться в действующей армии или возвратился бы в Санкт-Петербург, то все же следует уволить его от звания военного министра, предоставя в обоих случаях полное управление сим министерством управляющему уже и ныне департаментами оного генерал-лейтенанту князю Горчакову».

Историк С.Ю. Нечаев пишет:

«Обстоятельства назначения М.И.Кутузова главнокомандующим принято представлять так: народ и дворянство потребовало, и император Александр в конце концов согласился. Однако эта версия документально ничем не подтверждается. Скорее всего, главную роль в этом назначении сыграли совсем другие причины».

Да, в армии бушевали «антибарклаевские» настроения, возглавляемые князем Багратионом. Это очевидно. Но члены «генеральской оппозиции» вовсе не просили императора о назначении М.И. Кутузова. Они лишь требовали немедленного отстранения «изменника» Барклая. Но и самого князя Багратиона назначить главнокомандующим было нельзя, ибо мнение о нем императора было однозначным. Его он выразил в одном из своих писем:

«Хотя я не вынес большого удовлетворения и от того немногого, что выказал в мое присутствие Барклай, но все же считаю его менее несведущим в стратегии, чем Багратион, который ничего в ней не смыслит».

А чего, например, стоила кандидатура масона и цареубийцы графа Петера-Людвига фон дер Палена? Мало того, что ему было 67 лет. Мало того, что это был человек «вероломный и безнравственный», так он еще и почти двадцать лет не встречался на поле боя с неприятелем.

А урожденный Левин-Август фон Беннигсен (в России Леонтий Леонтьевич), начинавший службу в ганноверской пехоте и не раз битый Наполеоном? Чем он был менее «немцем», чем Барклай де Толли, не имевший, кстати, к немцам ни малейшего отношения?

Конечно же, по сравнению со всеми ними Кутузов был, как выражается Н.А. Троицкий, «исконно русский барин, из древнего русского дворянского рода», а посему «почтенным аристократам Чрезвычайного комитета должна была импонировать феодальная состоятельность Кутузова».

К тому же М.И. Кутузов незадолго до этого получил титул Светлейшего князя, о чем не мог и мечтать тот же Александр Петрович Тормасов, исключительно русский и вполне заслуженный генерал…

Итак, представление Кутузова на пост главнокомандующего состоялось 5 (17) августа 1812 года, однако император Александр, недолюбливавший «старую лисицу» Кутузова за склонность к интриганству и угодливость, колебался еще три дня и только 8 (20) августа утвердил постановление Чрезвычайного комитета.

Чуть позднее император написал своей сестре Екатерине Павловне:

«Вот вам, дорогой друг, мой обстоятельный ответ, который я должен вам дать. Нечего удивляться, когда на человека, постигнутого несчастьем, нападают и терзают его. Что лучше, чем руководствоваться своими убеждениями? Именно они заставили меня назначить Барклая главнокомандующим 1-й армией за его заслуги в прошлых войнах против французов и шведов. Именно они говорят мне, что он превосходит Багратиона в знаниях. Грубые ошибки, сделанные сим последним в этой кампании и бывшие отчасти причиной наших неудач, только подкрепили меня в этом убеждении, при котором меньше, чем когда-либо, я мог считать его способным быть во главе обеих армий, соединившихся под Смоленском <…>

В Петербурге я нашел всех за назначение главнокомандующим старика Кутузова – к этому взывали все. Так как я знаю Кутузова, то я противился его назначению, но когда Ростопчин в своем письме ко мне от 5 августа известил меня, что и в Москве все за Кутузова, не считая ни Барклая, ни Багратиона годными для главного начальства, и когда Барклай, как нарочно, делал глупость за глупостью под Смоленском, мне не оставалось ничего иного, как уступить единодушному желанию – и я назначил Кутузова. И в настоящую еще минуту я думаю, что при обстоятельствах, в которых мы находились, мне нельзя было не выбрать из трех генералов, одинаково мало подходящих в главнокомандующие, того, за кого были все».