Я не настолько глупа и наивна, чтобы не заметить, что Тим был ничуть не озабочен моим опозданием. Было очевидно, что Вили откровенно флиртовала с ним, так как, когда я вошла, Тим в смущении вскочил с дивана со словами:

— Добрый вечер, Мела, — и по его голосу я поняла, что он чувствует свою вину.

— Привет, — холодно ответила я и обратилась к Вили. — Как это мило с вашей стороны, вам пришлось заменить меня и развлекать офицера Гранта.

— О, это было даже приятно, — возразила Вили, ничуть не смущенная моим сарказмом. — Он такой интересный человек.

Тим улыбнулся ей, и я была готова отвесить по пощечине им обоим, хотя к концу вечера чувства мои требовали более жесткого отмщения. Даже теперь не могу вспомнить этот обед без жаркого гнева.

Вили вела себя самым отвратительным образом, и не могло быть и тени сомнения в том, что Тим поощрял ее. Конечно, он всегда был идиотом, когда дело касалось обращения с женщинами — кому же еще знать это, как не мне. И потом я считаю, что воспитанный молодой человек не должен был одобрить недопустимую развязность Вили.

Однако Тиму ее поведение, похоже, нравилось, более того, Питер поощрял их. Он явно придерживался того мнения, что мы с ним, как люди семейные, должны снисходительно отнестись к невинному флирту этих двоих. К тому времени, когда мы оставили столовую, чтобы выпить кофе наверху, я почти лишилась дара речи от злости.

Но худшее ждало меня впереди. Вили своим сладким воркующим голоском, в который, как мне всегда казалось, переложили кленовой патоки, произнесла:

— O боже! Как мрачны военные новости! Как я хочу, чтобы мы смогли забыть их хотя бы на короткое время, как хочется просто потанцевать, порадоваться жизни и забыть о том, что в мире творятся такие ужасные вещи.

Тим тут же клюнул на наживку.

— Почему бы и нет? Не сомневаюсь, что вы сможете познакомить меня с самыми веселыми местами Лондона.

Питер вопросительно посмотрел на меня.

— А тебе не хотелось бы отправиться куда-нибудь потанцевать, Мела? — предложил он.

— Ни в коем случае, — бросила я. — Давайте лучше посидим дома и поговорим.

Я ни за что не хотела отпускать Тима и Вили вдвоем на танцы — если бы это зависело от меня, но я не учла сообразительности Вили.

— Ну, конечно! — воскликнула она, всплеснув руками. — Как я могла не догадаться?! Насколько же мы бестактны! У Мелы с Питером медовый месяц, и мы испытываем их терпение. Нам давно пора оставить их наедине.

Она повела глазами на Тима, и он попался в силки как глупый молодой кролик. Словом, прежде чем я успела сообразить, что происходит, Вили и Тим отправились на такси в какой-то ночной клуб, а я осталась дома с Питером.

Сибил обедала в гостях, и, насколько я могла судить, Питер, вернувшийся в столовую, проводив эту парочку, уже представлял нас сидящими по обе стороны камина — я с вязанием в руках, а он за чтением «Таймс».

Величайшим усилием воли я заставила себя сдержаться и не зареветь.

— Похоже, что Вили его поймала, — проговорил Питер и, так как я не ответила, продолжил: — Возможно, это решение проблемы, заставлявшей меня думать о том, что делать с моей подопечной, хотя я представить себе не могу, чтобы Вили решилась осесть в Канаде после войны.

— Не сомневаюсь в том, что ты не хочешь, чтобы она уезжала в такую даль, — сделала я выпад.

— Мне все равно, где она будет жить; главное, чтобы была счастливой и в безопасности.

— Не думай, что я поверю в твое безразличие, тем более что Вили рассказывает совершенно другую историю.

— Что ты хочешь этим сказать? — насторожился Питер.

— А как давно появилась здесь Вили?

— Ты не ответила на мой вопрос, — строго сказал Питер. — Что ты хотела этим сказать, Мела?

Я уже решила, что не буду повторять слов, сказанных Вили в моей спальне, однако гнев на Тима заставил меня забыть о собственном решении.

— Вили сказала мне, что вы с ней были любовниками, — ответила я. — Как ты понимаешь, эта новость не может радовать меня.

Питер подошел ко мне вплотную.

— Это ложь, — провозгласил он.

— Ну конечно! Я и не ожидала услышать от тебя разоблачение вашей тайны, — проговорила я, отчасти повторяя слова Вили.

— Я сказал тебе правду, — невозмутимо сказал Питер. — Это ложь, и ты прекрасно знаешь, что это ложь.

— Откуда мне знать? — удивилась я, сделав круглые глаза.

Питер положил свои руки мне на плечи и до боли стиснул их.

— Я говорю тебе правду и рассчитываю на то, что ты поверишь мне.

— В таком случае имею ли я право сказать твоей гостье, что она — лгунья?