— Ну, как успехи? — осведомился Костя.

— И не спрашивай! — возмущенно ответила я. Надо же мне было так выряжаться и стараться произвести на него впечатление! В довершение ко всему я еще и ногу натерла новыми туфлями! Тоже, кстати, ради Рокотова старалась, будь он неладен!

— Так плохо? — удивился Костя.

— Хуже некуда, — вздохнула я. — Такое ощущение, что этот Рокотов — вовсе не адвокат!

— А кто же? — не понял Костя.

— Партизан на допросе, — сказала я.

— Ну, Ирина Анатольевна, вы… то есть ты скажешь!

— Поехали в клуб! — велела я. — Может, в солярии повезет, — проговорила я с надеждой.

Костя вставил ключ, выжал сцепление, и мы тронулись с места.

— Ирина Анатольевна, — обрадовался Майоров, — проходите скорее!

— Гоффман уже ушел? — осведомилась я.

— Да, — подтвердил Денис. — В связи с тем, что Елена Николаевна погибла, клуб сегодня закрыли раньше, да и посетители теперь в «Парадизе» не задерживаются: боятся все, — пояснил охранник и опустил глаза. — А вы с Ириной Анатольевной? — спросил он у Кости.

Шилов кивнул.

— Я ее сюда одну не пущу, — заявил он тоном, не терпящим возражений.

— Понимаю, — задумчиво проговорил Денис.

— Мы хотим осмотреть солярий, — сказала я.

— Его следственная группа уже несколько раз осматривала, — заметил Майоров.

— А вдруг они что-нибудь не заметили? — произнесла я с надеждой в голосе.

— Идемте, — кивнул Майоров. — Только скорей! Вдруг еще Гоффман вернется, тогда мне точно не сносить головы! Ирина Анатольевна! — воскликнул он. — А почему вы хромаете?

— Ногу натерла, — едва не застонала я.

— А, — понимающе протянул Денис, — а то я испугался даже: думал, что и на вас уже кто-то покушался!

— Этого еще только не хватало! — Костя испуганно посмотрел в мою сторону. Я подумала, что он, наверное, скоро поседеет от переживаний за меня. Даже Володьке моему было гораздо проще по одной простой причине: он не знал и половины того, что вытворяла его жена и какому риску она подчас подвергалась!

— Денис! — вдруг спохватилась я. — А у тебя-то есть ключ от солярия?

— Есть, — подтвердил Майоров. — После того, что случилось, Гоффман сделал дубликаты с ключей от всех комнат!

— А солярий не опечатан? — поинтересовался Костя.

— Уже нет, — ответил Денис.

Солярий представлял собой небольшую площадку для приема солнечных ванн. Оборудование, по словам Дениса, так до сих пор и не было отремонтировано. Несколько кабинок уныло пустовало в самом центре площадки.

Мы с Костей миллиметр за миллиметром изучили полы, но ни единой улики так и не обнаружили.

— Не везет, — констатировала я и попросила Дениса позволить нам осмотреть запасной выход.

— Смотрите, — согласился охранник. — Но вряд ли вы там что-нибудь найдете, — заметил он.

— Им часто пользуются? — осведомился Костя.

— Да нет, я бы не сказал, — пожал плечами Денис.

— Тогда еще осталась надежда обнаружить что-нибудь интересное, — сказала я.

Денис проводил нас к закрытой двери.

— Что это? — удивилась я. — Как же Анна могла через нее выйти?

— В пятницу эта дверь еще не была заперта, — пояснил Денис, — Гоффман приказал закрыть ее только вчера. Так что объяснения Аллы Владимировны в пятницу меня нисколько не удивили!

— Тогда понятно, — проговорила я в ответ и тотчас подвернула больную ногу, можно сказать, на ровном месте. Я вскрикнула и упала. Костя вместе с Денисом бросились мне на помощь. В довершение ко всему я еще и руку чем-то умудрилась наколоть. И только когда встала, вытащила занозу, то рассмотрела ее на свету, под люминесцентной лампой.

— Что это? — поинтересовался Костя.

«Заноза» поблескивала у меня на ладони.

— Не знаю. — Я пожала плечами.

— По-моему, это застежка от какого-то браслета, — предположил Денис.

— Похоже, — сказала я. — На Алле Владимировне был золотой массивный браслет в тот день? — осведомилась я.

— Не помню, — признался Денис. — Кажется, нет!

— А на ее гостье?

— Не могу утверждать ничего определенного, — сказал Майоров. — Было темно, да я ее особо и не разглядывал…

Я отметила про себя, что надо будет обязательно поинтересоваться у Малаховой насчет браслета, хотя бы и через Рокотова. А пока я спрятала находку в своем кошельке и застегнула на нем «молнию».