– Настя, – я села напротив. – Послушай меня, Павлик…

– Я читаю, ты что, не видишь?!

– Павлик тебя на самом деле…

– Новые новости! Устройство чужой судьбы на доступных условиях… Не хочу слышать этого имени, не знаю этого человека, и не продолжай, или я обижусь!

И она демонстративно уткнулась в экран. Я знала, что Павлик там, снаружи, ловит любой шорох и ждет затаив дыхание, как будет принят его подарок. Сейчас мне придется вернуть цветы и сделаться вестником несчастья.

Я вдруг разозлилась: какого лешего я должна работать посыльным голубем? Один раз пожалеешь человека – и готово, ты уже его доверенное лицо, чуть ли не духовник-исповедник…

Злость сменилась осознанием вины. Если бы я остановила Тень раньше, чем она успела прикончить Настину любовь, – все было бы по-другому, и сейчас я шаталась бы где-то по улицам, дожидаясь, когда влюбленные завершат очередной романтический вечер.

Я встала, чтобы отнести букет обратно Павлику, и в этот момент дверь открылась. Точно такой же медведь, как был прикреплен к букету, но только в человеческий рост, шагнул к нам в комнату, зацепившись о притолоку мохнатой плюшевой головой.

Даже Настя при всем своем стоицизме удивилась.

– Павлик, – процедила она, – размер, конечно, имеет значение… но не в этом случае!

Медведь посреди комнаты поглядел на нее без интереса – и перевел взгляд на меня. Поднял мохнатую лапу; в лапе чудом удерживалась связка ключей, как если бы медведь был сторожем тюрьмы… Или спер с режимного объекта полный набор дубликатов.

А еще через минуту выяснилось, что внутри медведя спрятан вовсе не Павлик.

– Зачем ты нацепил эту дурацкую шкуру?

– Чтобы пройти в общагу, не привлекая лишнего внимания, – он даже не улыбнулся.

Я с трудом сдержала нервный смех:

– А зачем ключи?

– Пойдем, все узнаешь.

– Послушай, Семен…

– Сэм.

– Сэм… Почему ты уверен, что я с тобой пойду?

– Потому что сегодня вечером я покажу тебе кое-что, чего ты никогда не видела.

Я вздохнула. Эх…

Парень был настолько уверен в себе, что не боялся выглядеть идиотом. Он жил, играя ради игры, развлекаясь ради чистого фана. Может, он поспорил с кем-то, что уведет меня сегодня в кабак или в клуб. А скорее всего, ни с кем не спорил, ему просто взбрело в голову. Увидел девочку – на секунду заинтересовался – поужинали, потанцевали, развлеклись… Почему нет?

– Спасибо, Сэм. Но я не могу. У меня много работы на сегодняшний вечер.

– Ты не понимаешь, от чего отказываешься.

– И не объясняй, а то я умру от горя.

Похоже, ему нечасто говорили «нет». По крайней мере, сейчас он казался удивленным. Мы стояли в коридоре у входа в кухню, и всем жительницам нашего этажа вдруг понадобилось зайти за йогуртом, или заварить чай, или неторопливо пройтись туда-сюда. Я ловила на себе заинтересованные взгляды: Сэм был известной личностью на факультете, а я традиционно считалась участником массовки – таких, как я, в каждом вагоне метро едет пятнадцать человек.

Завтра скажут: «Она ему отказала, чтобы покрасоваться». Зачем ждать завтра – уже сегодня скажут, да впрочем, мне-то что за дело…

…Когда он отстегнул смешную мохнатую голову, когда я увидела его в медвежьей шкуре, веселого, нелепого, мне вдруг померещилось на секунду, что я его давно знаю, что это мой друг, зачем-то надевший маску… нет, не медведя. Маску высокомерного заносчивого мажора.

Короткое наваждение явилось – и пропало: он был не друг мне. Я бы с удовольствием погуляла с ним под дождем, посидела на автобусной остановке, обсудила нюансы современного прочтения Свифта, но все это было невозможно. Сэм – парень с другой планеты, и, отправившись в космос на его корабле, я рискую задохнуться без скафандра…

– Жаль, – сказал он, будто эхом отвечая на мои мысли. – А мне казалось, что ты хочешь в музей Землеведения.

Пришла моя очередь удивляться:

– Откуда… А-а, ты прочитал мой статус на «Фейсбуке»!

– Неправда. Мне явился призрак Ломоносова и велел показать тебе великие тайны.

Чистая работа: за вечер он сумел уже второй раз меня удивить. Я действительно любила наш музей Землеведения, не была там с прошлого года и буквально пару дней назад сокрушалась в Сети, что никак не доберусь до двадцать четвертого этажа Главного здания.

– Тогда пошли, – сказал он, довольный моей реакцией.

– Прямо сейчас?

– Зачем откладывать?

– Музей закрыт!

Он торжественно показал мне связку с ключами:

– Нет закрытых путей. Есть пути, которые хорошо охраняются – там Сцилла, здесь Харибда… Но ты же не трусиха, правда?

Мы прокрались по музею, освещенному в этот час только дежурными лампочками. Мимо витрин с минералами и драгоценными камнями, каждый из которых можно разглядывать целый день. Мимо портретов выдающихся ученых и чучел тех, кого они исследовали.