– Группа слишком большая. С той стороны человек пятнадцать пойдет… Они не пройдут, хоть и спецназ ГРУ… Не пропустят их погранцы… Может, специально им путь перекрывают. Без нас, сами хотят обойтись… Блокируют…

– Это хорошо или плохо? – поинтересовался Ангел.

– Если их уничтожат федералы, это не будет местью. Это значит, что в любой момент подобное может повториться. Если будет месть – жестокая, до последнего человека… Если будет месть, больше желающих не найдется…

– Резонно, но я так и не понимаю, о чем спор… – повторил Дым Дымыч.

– Как, не понимаешь! – рявкнул чеченец. – Что нам делать?

– Встречать их на той стороне, вот и все… Проползти под носом у погранцов в глубину территории, никого не задеть и встретить там, где группа пойдет…

– Вы пойдете на ту сторону? – спросил чеченец Саша.

– А почему бы и нет? – пожал плечами «маленький капитан». – Сюда же с той стороны мы пришли… Можем и обратно прогуляться…

– А если погранцы блокировали границу? – чеченец все же сомневался. – Нас не пропустят…

– Не пропустят вас… А нас пропустят… Мы сами себя пропустим… – невозмутимо ответил за всех интерполовцев Доктор Смерть.

– Как на это посмотрит руководитель операции… – не спросил, а сказал чеченец Саша и при этом тяжело вздохнул, показывая вздохом, что могут возникнуть проблемы…

Лагерь боевиков они представляли именно таким. По крайней мере, Доктору Смерть виделось нечто подобное после бесед со Славой Порошиным. Они общались несколько часов, и Виктор Юрьевич успел подробно расспросить собеседника о многом, даже о внешне малозначительных вещах, таких, как план двора и окружающей двор местности. И, попав сюда, Доктор Смерть без труда узнал описанное Порошиным. Каменный дом на склоне поросшего горным разнотравьем и густыми кустами отрога хребта. Когда-то здесь жил лесник-грузин, но он давно перебрался подальше от беспокойных и беззастенчивых соседей-чеченцев, уже прочно считающих здешние места исконно своими, часто путающими свое с чужим, причем исключительно в свою пользу, и традиционно мало обращающими внимания на грузинские органы власти. Вокруг двора – каменный забор, к которому примыкают каменные же сараи, хлев и другие подсобные постройки. И дом, и все постройки старые, обветшалые. Дома в таком возрасте требуют особого ухода. Сейчас ему внимания никто не уделял, и дом начал потихоньку разрушаться. Боевики, временами живущие здесь, никак не хотели считать дом своим постоянным прибежищем, а потому и относились к нему спустя рукава.

В день, когда интерполовцы прибыли сюда, в лагере находилось около пятидесяти боевиков, некоторые из них были ранены. Они просто отлеживались под присмотром врача-грузина из местных и старика-фельдшера из своих, дожидаясь, когда смогут полностью встать на ноги и снова отправиться в места своего постоянного обитания во время летнего «боевого сезона». Понятие «боевой сезон» среди боевиков стало таким же понятным и привычным, как для жителей тропиков понятие «сезона дождей».

Часовой у покосившихся ворот, одной створкой севших на каменистую землю, обменялся несколькими словами с сопровождающими интерполовцев чеченцами, потом достал из кармана листок бумаги и показал свою грамотность, водя пальцем по строчкам и читая имена. Чеченец Саша показывал на каждого гостя лагеря, словно знакомил. И только после проверки списка все вошли во двор.

– Здесь посидите… – показал чеченец Саша на увесистое бревно, заменяющее скамейку, и прошел в дом.

Человек, вместе с которым он вернулся через три минуты, мог быть кем угодно – китайцем, вьетнамцем, монголом, бурятом, южноамериканским индейцем, только он ни за что не смог бы выдать себя за чеченца. Чеченцы никогда не были обладателями узких глаз.

– Будем знакомиться… – на русском языке с непонятным акцентом, но все же грамотно, пусть и заметно старательно произнося слова, сказал незнакомец высоким, каким-то птичьим голосом. – Мне Саша сказал о вашем предложении. И я нахожу его единственно правильным в данной ситуации. Более того, я даже скажу, что оно мне нравится… Надо идти через границу на внутренние территории и уничтожать группу там, пока ее не окружили пограничники и десантура. По нашим данным, сюда готовятся перебросить в помощь к пограничникам десантную роту. Тогда нам просто нечего будет делать, они все сделают за нас…

– Давай знакомиться… – прозвучал в ответ низкий бас. – Меня зовут Доктор Смерть… Чья смерть – это зависит от обстоятельств… Нравится мое имя? А обстоятельства нравятся?..

Старший лейтенант Романов не собирался отлеживаться в вертолете в то время, когда ведется обстрел села. Затолкав под укрытие тонких стен винтокрылой машины упрямого сопливого лорда с переводчицей, а заодно с ними старшего следователя Набиева с опером ФСБ Ягадаевым, сам он скрылся за углом ближайшего дома и огородами стал добираться до двора, где спецназовцы прятали от обстрела журналистов. В это времени из леса за селом раздались автоматные очереди. Явно, обстрел велся по селу, и из автоматов «АК-47», имеющих чуть-чуть иной звук выстрела, чем армейский «АК-74». Но автоматные очереди в таком месте могут иметь строго ограниченный сектор прострела и при быстром реагировании не в состоянии нанести существенный урон. Снайперы же, засевшие выше, в точках, откуда все село, как на ладони, сейчас очень опасны. И с ними следует покончить в первую очередь.

Романов на ходу вытащил из кармашка «разгрузки» переговорное устройство.

– Всем, кто может!.. Беглый обстрел лысой сопки. Оттуда шмаляют… Заставьте их высунуться… Заставьте!.. И автоматчиков со склона выбейте… Лиханов! Со своей группой выдвигайся на склон. Сбоку зайди, через другой край села… Под прикрытием домов. Там лес к огородам вплотную. И – дави… Их там мало. Выбей их, но не преследуй…

– Понял, командир…

Несколько автоматных очередей из села раздались еще до того, как старший лейтенант успел пробежать через огород от дома до невысокого каменного забора, через который быстро перепрыгнул, оперевшись одной рукой о камень. Очереди он услышал и привычным к таким звукам ухом определил точки, откуда стреляют спецназовцы, и с удовлетворением отметил, что огонь ведется с разных участков небольшого села. Все правильно, так и должно быть. Так больше вероятность, что спугнут снайпера с места и определят его месторасположение. Наверняка и опытный снайпер группы МВД старший лейтенант Кустов занял позицию и высматривает, «прощупывает» сопку в оптику своей «СВД». [34]

Но вокруг старшего лейтенанта Романова, преодолевшего уже три огорода, не летали пули противника. Или он просто выпал из поля зрения оптики снайперов боевиков – а это поле всегда весьма ограничено, или рядом со снайперами нет наблюдателя, который подсказал бы очевидную мишень. Или все-таки огонь ведется исключительно и целенаправленно по иностранцам и мирным жителям? А для автоматчиков со склона он пока невидим за домами и заборами.

Остановившись за углом очередного дома, Романов снова поднес ко рту переговорное устройство: