Такое явление бывает. Меня самого как-то зимой отнесло в лесок на краю этого аэродрома. Купол парашюта зацепился за ветви берез, и я повис над оврагом, занесенным снегом. Провалившись в снег, не доставая ногами дна оврага, я «поплыл» по снегу к его краю и вскоре нащупал земную твердь. Потихоньку вылез, а тут и гвардейцы подоспели.

С назначением министром обороны маршала Жукова в войсках возросли строгости. Это касалось дисциплины и состояния физической подготовки офицеров. Как-то тренировались в прыжках через коня. У многих не получалось. Контролировал занятия сам командир полка – полковник И.И.Шингарев. Подошла моя очередь. Я разбежался, оттолкнулся и, пролетев над конем, благополучно спрыгнул на землю, не ударившись копчиком о снаряд. Командир сказал: «Этот доктор все может!» Я тогда весил не более 65 кг, поэтому и пролетел над конем как птица. Но и позже такие прыжки у меня получались.

Был выдвинут на должность командира медсанбата в Кировобаде и убыл от нас капитан Гвоздев Г.А. Закончилась эпоха. Я отказывался переходить на командную должность, сохраняя свой лечебный профиль. Начальником медпункта стал Е.С.Рыбак. А я стал готовиться к экзаменам в адьюнктуру в ВМА им. С.М.Кирова. В полк прибыли ст. лейтенант Д. Дронин и лейтенант Ю.Г.Верхогляд. В Рязани, стараниями генерала Маргелова, было открыто знаменитое в последующем Высшее десантное училище. Многие из офицеров нашего полка перешли в это училище.

В эти годы, еще до полета Ю.А.Гагарина, в полку была сформирована группа офицеров, периодически командируемых в районы приземления спускаемых космических аппаратов.

В те годы существовала система ежегодных месячных врачебных стажировок. Я договорился пройти одну из таких стажировок в Москве, в больнице Боткина, на базе клиники профессора М.С.Вовси.

Вспомнились мне два случая, связанные с этой клиникой. М.С.Вовси в течение всей войны был главным терапевтом Красной Армии (с 1941 по 1948 год). В 1952-м году он и группа московских профессоров были арестованы по «делу врачей». Незадолго до смерти Сталина их выпустили.

В одной из палат клиники я вел больную сорока лет. У нее в последние годы наблюдались повторные тромбофлебитические эпизоды различной локализации. В самое последнее время наблюдались признаки тромбофлебита сосудов сетчатки обоих глаз. Ни терапевтам, ни окулистам природа этих рецидивов ясна не была. Никто на кафедре не владел и литературой вопроса.

На обходе, который проводил М.С.Вовси, были представлены все шестеро больных палаты, в том числе и моя больная. У профессора была такая манера: он, осмотрев больных, в палате заключения не делал, а разбор проводил у себя в кабинете после обхода. Я был стажер, но он внимательно и строго выслушал и меня. Он был немного удивлен, что я не докладываю, как это принято, а рассказываю, причем не только о болезни (факты, сроки), но и о самой больной (где лечилась, что она думает о своем заболевании и т. д.). Я рассказал также, о том, что мне удалось прочесть по поводу этого непонятного заболевания. Особенно непонятна была природа миграции процесса.

После обхода все врачи собрались в кабинете профессора, и он в той же последовательности, что и в палате, проанализировал услышанное ранее. Он уточнял, позволял спорить и, наконец, утверждал свое мнение. Видимо, у них в клинике так было принято. Дошло и до моей больной, по порядку она была последней. Видно, что профессор затруднялся в диагнозе, и никто из присутствующих ничего добавить к сказанному мной не смог. Он попросил меня еще раз поделиться прочитанным в журнале. Статья была из Одессы и была опубликована в 1941 году в журнале «Врачебное дело». Я наткнулся на нее, несколько дней поработав в Центральной медицинской библиотеке на пл. Восстания. Тот случай был аналогичен, и речь в нем шла о редкой разновидности хронического тромбоваскулита. Видимо, мой рассказ позволил что-то лучше понять и в отношении моей больной. Вовси похвалил меня за полезные литературные поиски и пожелал успеха в службе.

Второй случай связан был с моим дежурством по этой клинике (я был помощником дежурного). Я добросовестно осматривал поступивших и тяжелых больных. Поздно вечером я долго беседовал со старым седым стариком, которого моя заинтересованность в его состоянии так ободрила, что он рассказал мне многое из своей жизни. У него была гипертоническая болезнь. Оказалось, что он – внук академика Столетова, в начале 20-го века впервые в мире открывшего, что свет имеет вес. Мы проговорили целый час, и старик был растроган моим вниманием. По-видимому, он был очень одинок. А утром он умер во сне. Возник инсульт. Таким образом, я, наверное, был последним, с кем он говорил при жизни. Я узнал об этом перед самой утренней конференцией. Это так огорчило меня, что я вместо трафаретного доклада о дежурстве рассказал присутствовавшим об этом интересном человеке. Это вызвало у студентов даже смех. Конечно, мой рассказ был никому не нужен. Просто я горевал. Проводивший конференцию проф. Б.З.Чернов (известный терапевт в годы войны) сделал мне замечание за ненужные и неуместные на конференции подробности в ущерб необходимым сведениям. Так что рассказывать о больных следует не везде и не всем. И все-таки в этом что-то было. Говорят же, что иногда перед самой смертью у умирающего возникает какое-то озарение, его оставляют боли и тоска, и он успокаивается.

В 1959 году мне было присвоено звание капитан м/с. В 1960-ом году в журнале «Советская медицина» была опубликована моя статья «Об изменениях мягкого неба при гриппе», написанная по материалам уже упомянутой мною гриппозной эпидемии. Это была моя первая журнальная публикация. Должен сказать, что в первый год работы в медпункте я не прочел ни одной научной и даже художественной книги. Я не мог видеть печатного слова, так надоел мне процесс чтения за 10 лет учебы в школе и 6 лет обучения в академии. Хотелось только живой работы, и недостатка в этом не было. За то позже меня словно прорвало, и я стал ходить в городскую научную библиотеку и в библиотеку Рязанского мединститута. Рылся в каталогах и в отечественных журналах. Стал подумывать о продолжении учебы в Академии.

Размеренную жизнь медпункта как-то нарушил случай. Наш фельдшер, старший лейтенант Иван Полушкин, будучи в городе, случайно оказался рядом с преступником, который угрожал окружающим пистолетом. Полушкин бросился на бандита и выбил пистолет из его рук. Это было на городском рынке. Подоспевшие мужики скрутили возмутителя спокойствия. Кто бы мог подумать! Такой спокойный и неброский на вид офицер. Десантник!

У отца и мамы была дача – деревенский дом в селе Вышетравино, в 8 км от железнодорожной станции Денежниково. Во дворе имелся яблоневый сад. Яблок в августе было много. Как-то на санитарной машине с солдатами съездили в эту деревню. Загрузились доверху. В медпункте яблок хватило всем.