С самого порога приемной три дамы поняли, что им не удастся вытянуть из предсказательницы ни единого связного слова.

Но гадалка, оглядев вошедших мутным взглядом, неожиданно поднялась со своего трона, пошатываясь, подошла к перепуганной Франсуазе Скаррон и схватила ее за руку.

— Вот вы, — заговорила она, — да-да, вот вы! У вас очень необычная судьба. Я вижу Море, и затем Ночь, но ярче всего — Солнце. Ночь — это нищета. Мы все знаем, что это такое! Нет ничего чернее нищеты! Черная, как Ночь! А Солнце — это король. Так вот, красавица моя, вас полюбит сам король, и он даже женится на вас.

— Вы ошибаетесь! — воскликнула взбешенная Атенаис. — Это я пришла спрашивать у вас о любви короля. Вы все перепутали.

— Не сердитесь, дамочка, — заплетающимся языком возразила колдунья. — Я не настолько пьяна, чтобы спутать судьбы двух человек. У каждого своя судьба, не правда ли? Ну-ка, дайте мне руку. Вашу жизнь также озарит Солнце. Еще вижу Удачу. Да, король полюбит и вас тоже. Но все-таки на вас он не женится.

— Чума на эту пьяницу! — процедила Атенаис, в бешенстве отдергивая руку.

Но Лавуазен твердо решила оделить своим вниманием каждую гостью. Она схватила руку Анжелики, закатила глаза и покачала головой.

— Необычайная судьба! Ночь, но прежде всего — Огонь, Огонь правит вашей судьбой.

— Я бы хотела узнать, выйду ли я замуж за маркиза?

— Не могу сказать, будет это маркиз или нет, но я ясно вижу два брака. Вот здесь, эти две маленькие черточки. И шестеро детей…

— О Господи!..

— И еще любовные связи!.. Одна, две, три, четыре, пять…

— Не стоит, — запротестовала Анжелика, пытаясь высвободить руку.

— Да подождите вы!.. Этот удивительный Огонь. Он освещает всю вашу жизнь, до самого конца. Он настолько силен, что затмевает Солнце. Вас полюбит король, но вы… вы никогда не полюбите его, и все из-за этого Огня…

Даже в карете по дороге домой Атенаис никак не могла остыть.

— Эта женщина не стоит ни су из того, что ей платят. Я никогда не слышала столько глупостей сразу. Король полюбит вас!.. Король полюбит вас!.. Она всем говорит одно и то же!

Ошеломляющую новость Анжелика услышала от мадемуазель де Паражонк. Молодая женщина не была готова к такого рода известию, и ей потребовалось некоторое время, чтобы пробраться сквозь дебри иносказаний, которыми изъяснялась жеманница, и понять смысл сказанного. По своему обыкновению, мадемуазель явилась к ужину, возникнув из ночного тумана, как серая взъерошенная сова с пристальным и немигающим взглядом, некстати украшенная бесчисленными бантиками. Гостеприимная Анжелика усадила ее рядом с горящим камином и предложила печенье. Сначала Филонида долго и витиевато рассказывала о своей соседке мадам де Гоффрей, которая только что «ощутила последствие дозволенной любви», то есть после десяти месяцев замужества произвела на свет прелестного мальчика. Затем мадемуазель де Паражонк перешла к болезням «ее дорогих страдальцев». Анжелика подумала было, что собеседница рассказывает о каких-то престарелых родственниках, но оказалось, речь шла о ногах самой мадемуазель де Паражонк. «Дорогие страдальцы» обзавелись мозолями. И в заключение она произнесла особенно изысканную, но невероятно мудреную фразу. Глядя на дождь, барабанящий по мостовой, она сказала: «Низвергается третий элемент». Наконец, желая сообщить потрясающую новость, Филонида заговорила, как все нормальные люди:

— Вы знаете, что мадам де Ламуаньон собирается выдать замуж свою дочь?

— Желаю ей успеха! Малышка некрасива, но у нее достаточно денег, чтобы сделать блестящую партию.

— Дорогая, вы, как всегда, зрите в корень. Несомненно, лишь приданое этой чернявой крошки может привлечь такого красавца и такого знатного дворянина, каким является Филипп дю Плесси.

— Филипп?

— Вам не показалось, что в комнате сильное эхо? — спросила Филонида, внимательно взглянув на собеседницу и даже моргнув.

Анжелика взяла себя в руки и спокойно ответила:

— Ходят слухи… но я не придаю им значения. Филипп дю Плесси не может опуститься до брака с дочерью президента парламента [44] . Какое бы высокое место в обществе она ни занимала сейчас, по происхождению она — простолюдинка.

Старая дева усмехнулась.

— Один мой крестьянин частенько приговаривал: «Деньги можно найти лишь на земле, и для того, чтобы их собрать, надо нагнуться». Всем известно, что молодой Плесси весьма стеснен в средствах. Он играет по-крупному в Версале, а на снаряжение последней кампании истратил целое состояние. Говорят, за ним следовал обоз из десяти мулов, которые везли золотую посуду и я уж не знаю что еще. Шелк его палатки был расшит столь богато, что испанцы отлично видели его прямо из своих окопов и использовали в качестве мишени… Впрочем, я признаю, что бесчувственный красавец поистине неотразим…

Анжелика не прерывала монолога своей гостьи. Сначала она не поверила сплетне, но потом просто упала духом. Последний рубеж, который надо было преодолеть, чтобы наконец засиять в лучах «короля-солнце», оказался непреодолим. Все ее мечты о браке с Филиппом рушились на глазах.

Впрочем, она всегда знала, что последний этап будет самым трудным, а у нее осталось так мало сил. Она измучена, дошла до предела… Она всего лишь шоколадница, ей никогда не встать на одну ступень с дворянами, которые так и не приняли ее в свой круг. Да, они приглашали ее в свои дома, но не считали равной… Версаль!.. Версаль!.. Блеск двора, сияние «короля-солнце»! Филипп! Прекрасный, но недоступный бог войны Марс!.. А ей придется довольствоваться Одиже. Ее дети никогда не станут дворянами…