– Депутатам… Спасибо Ельцину пусть скажут. Раньше такой бандитизм во сне не мог присниться!

– Угомонись ты. Это всё от большевиков пошло. На собственность плевали. Небось, они чеченцы, бандиты эти. Твоего Хасбулатова дружки…

– А Игорь? Он же весь из себя деловой. Ничего не может? Кишка тонка?

– Не знаю. Света говорит, этажом ниже половину уже выперли. Одна старуха доупиралась – с концами пропала.

– Правда, что ли?

– Света рассказывает… Вот ведь Валентина… Чуть-чуть не дожила до беспредела. Хорошо хоть у Светы с Игорем своя квартира есть.

– А в Чистый кто въедет? Шумейко? – Виктор насупился, подошел к телевизору, переключил канал.

– Пап! – обиженно вскрикнула Таня.

Заканчивался “Парламентский час”. В студии у блондинки Нины сидели двое военных: пожилой и средних лет. Виктор мгновенно и с изумлением почуял предгрозовую напряженность. Того, кто помоложе, он узнал. Это был подполковник Терехов, глава “Союза офицеров”, подтянутый, щеголеватый, в очках, с гусеницей усиков. Он держался прямо и неприязненно чеканил: “Мы предупреждаем: если есть желающие посягнуть на власть Советов, у нас хватит сил дать отпор”. Заговорил другой, весь какой-то виновато-печальный, со впалыми щеками, голова склонена набок. Загорелась подпись: “Михаил Титов, генерал-лейтенант”.

– Родина наша в опасности. – Голос был тонок и взволнован. – Она… Она – это самое дорогое… – звук пропал.

Генерал открывал рот, начал жестикулировать небольшой изящной рукой, но слышно не было. Так продолжалось минуту.

– Станислав Николаевич, пожалуйста, поправьте у Михаила Георгиевича микрофон, – попросила ведущая.

Терехов наклонился к Титову, завозился среди его планок.

– Никудышные, – сказала Лена.

– Давайте я сама, – красные ногти скользнули по лацкану мундира.

Камера дала лицо генерала крупно. Он снова тонко заговорил, вздрагивая головой:

– Я вам скажу… Я фронтовик… Родина… Родина – это само…

Раздался истошный писк, на экране возникла заставка из радужных линий.

– Ну, всё уже? – насмешливо спросила Таня.

Виктор шикнул на нее и махнул рукой. Его переполняло смутное предчувствие.

Вдруг на синем фоне загорелись желтые буквы: “Обращение Президента РФ к гражданам России”.

Появилось тяжелое лицо Ельцина под белесым, чуть скошенным хохлом волос. Он выглядел напряженным и властным.

– Я обращаюсь к вам накануне событий чрезвычайной важности, – наклонился к бумаге, вскинул взгляд исподлобья, выдержал паузу. – Последние месяцы Россия переживает глубокий кризис государственности. В мой адрес потоком идут требования со всех концов страны остановить опасное развитие событий.

Потянулся знакомый гундосый голос, временами с пронзительными нотами, будто терзают резиновую игрушку.

– Чего хочешь? – задиристо спросил Виктор у экрана.

– Большинство Верховного Совета проводит курс на ослабление и, в конечном счете, устранение президента, дезорганизацию работы нынешнего правительства…

– Правильно говорит! – Лена взяла с полки затускневший кубик Рубика и, сдув пыль, поставила обратно.

– Нынешний законодательный корпус утратил право находиться у важнейших рычагов государственной власти…

– Рожай уже! – Виктор поманил экран, вызывая на драку. – Чо те надо?

Ельцин медленно, с заторможенным достоинством поднял чашку ко рту, отпил. И тут же, очевидно, прислушавшись к требованию электрика Брянцева, выговорил неожиданно четко и стремительно, резко нажимая на слова:

– С сегодняшнего дня прерывается осуществление законодательной, распорядительной и контрольной функции Съезда народных депутатов и Верховного Совета. Заседания съезда более не созываются. Полномочия народных депутатов прекращаются.

Виктор перевел глаза на жену:

– Ты слышала?

– Не глухая.

– Он сделал это! – Виктор повторил раздельно и с восторгом: – Он сделал это! – За окном в меркнущем воздухе мелькнула бабочка, белая и легкая. – Да ему капут!

С экрана звучало монотонное, в нос: “Обращаюсь к руководителям иностранных держав… Ваша поддержка значима… Призываю вас и на этот раз понять всю сложность обстановки…”

– И что теперь будет? – сказал Виктор тихо.

– А что может быть? Теперь подчиняйся!

– Кому? Тебе, что ли?

– Делом всем пора заняться. И ты у нас не исключение. На кухне свет второй день мигает – проводку посмотри. В саду яблоки падают, гниют уже…

– Издеваешься? – Он вскочил.

– Почему это?

– Тут такое, а ты…

– Что еще стряслось? – Таня бросила на отца нетерпеливо-снисходительный взгляд.

– Война! – Виктор в отчаянии махнул рукой, грохнув об пол невидимую стопку. – Съезд на каникулах. Они даже повода не давали. А он… Он права не имел… Ну они ему покажут!