— Не знаю. Не могу сказать, как обстоят дела в Атлантиде, но я знаком с Райли и сомневаюсь, что Конлан захотел ее из-за девственности. Она уже не в том возрасте, когда женщины… Кхм, ну, в любом случае, я в этом сомневаюсь.

Серай заглянула ему в лицо и улыбнулась, потому что ее большой, суровый воин-вампир снова залился краской. В ней проснулось озорство:

— Может теперь поговорим о наших чувствах друг к другу?

Выражение неприкрытого ужаса на лице Дэниела заставило ее громко рассмеяться.

— Я же пошутила, глупенький. Некоторые вещи так и не изменились за все эти годы, и некоторые темы лучше обсуждать с подругами.

Дэниел покачал головой:

— Должно быть тебе лучше, раз ты в состоянии мучить меня, проказница.

Она улыбнулась ему, как она надеялась, обольстительной улыбкой. Он склонил голову и завладел ее губами в долгом и невероятно чувственном поцелуе. Серай едва дышала, когда любимый наконец оторвался от ее рта, а сквозь нервные окончания пробегали миллионы крошечных разрядов.

— Возможно, нам необходимо поговорить об этом, — сказал вампир, отойдя подальше от нее. У него было немного испуганное выражение лица, и она задалась вопросом, что же сделала неправильно.

Или правильно.

Серай решила провести эксперимент, позволив простыне сползти примерно на пару сантиметров, показав лишь верхнюю часть груди. В ответ глаза Дэниела потемнели.

— Ты затеяла опасные игры, — сказал он. — Мы в этой комнате как в ловушке, пока не сядет солнце. И могу с уверенностью сказать, что к тому времени от твоей девственности не останется и следа, если ты этого хочешь.

Теперь настал черед принцессы похолодеть, так как она осознала, что, возможно, играет с огнем, и не была уверена, что готова встретиться с ним лицом к лицу.

— Я не… Нет.

— Пока еще нет? — Дэниел улыбнулся, но выглядел достаточно разочарованным, чтобы польстить ее женской гордости.

— Возможно, даже никогда, маг, — сказала Серай надменно, чтоб скрыть внезапную застенчивость. — Не надо принимать как должное то, что я не отвергла твоих заигрываний.

Он рассмеялся.

— Но это же не я соблазнительно прикрывался этой простынкой, принцесса.

Она снова покраснела и приподняла одно плечо:

— Может, сменим тему. Если ты отвернешься, я оденусь, и мы сможем обсудить твою встречу с Райзеном.

Дэниел покачал головой и опалил любимую взглядом. Серай бы не удивилась, если бы узнала, что он может видеть сквозь простыню.

— Я не согласен. Однажды я уже говорил тебе, что не упущу возможности увидеть твое прекрасное тело. У тебя нет причин стесняться меня. Прошлой ночью я касался и пробовал на вкус каждый сантиметр этой совершенной кожи.

У Серай перехватило дыхание при воспоминании о его темной голове склоненной над ее грудью, и на один безумный миг ей захотелось отбросить простыню в сторону, пройти по комнате обнаженной и обнять любимого. Тогда из них двоих именно у него перехватит дыхание.

Прежде чем она решила, какой вариант выбрать, Дэниел вздохнул:

— Ладно. Я не джентльмен, но могу притвориться им на столько, сколько тебе понадобится, чтобы одеться. Нам многое надо обсудить. Только двигайся побыстрее, прежде чем инстинкты возьмут верх над моей минутной галантностью, и я наброшусь на тебя.

Дэниел отвернулся, а принцесса выскочила из кровати и бросилась в ванную комнату, захлопнув за собой дверь.

И услышала его глубокий смех.

— Ах, милая. У тебя красивейшая в мире попка.

Серай посмотрела в зеркало и убедилась, что лицо стало ярко-красным, как она и опасалась. Но даже когда ее с головой накрыла волна смущения, Серай призналась себе, что испытывает чисто женское чувство удовлетворения.

Красивейшая в мире попка.

Неплохо для одиннадцатитысячелетней женщины.

Особняк Николаса, подвальный этаж, компьютерные залы и комната для допросов.

Николас наблюдал, как Айви изо всех сил старается набраться храбрости и снова коснуться аметиста. Драгоценный камень лежал на бархатной подушечке, безжизненный и обманчиво-безмятежный, будто бы провоцируя колдунью попытать удачи. Но Айви еще не вполне была готова рискнуть.

Вампир почувствовал кислый зловонный запах, исходивший от Смитсона прежде, чем банкир вошел в комнату. Дурной дух исходил не от тела; этот человек был достаточно чистоплотен. Видимо, вонь являлась признаком бездушного зла.