Когда думаю, плакать хочется!

Не думаю – веселею.

Мутно всё… Всё! всё! всё!

Черт, помереть бы скорее.

Страх преодолен…

Его вчера – сожрали собаки.

Суп на ужин с котом

И душа где-то во мраке.

Поцелуемся?..

Тебе-то зачем

Лезть, дружок, в эту бездну?

Обмозгуем?

А после споем.

Нет, не смогу так… Старею.

Синица задохнулась в руке.

Отмучилась. Искренне жалко.

Эх, надавить бы на газ!

Поздно. Пляши, давай, балалайка!

Вечности – нет!

Как трудно. В это поверить.

А может?.. (Открыто окно).

Вряд ли. Сказал же – старею…

Пошли вы лесом, господа!

И добрые, и злые,

И кто любил меня когда

И те, кто ненавидел.

От вас не нужно ничего

Бездарному поэту;

Ну пью и пью, а вам-то что,

Другого дела нету?

Отстаньте! Умоляю вас!

Иной найдите образ,

Дерьма кругом и так сейчас:

Со всех щелей вон льётся!

А я уж как-нибудь в тиши,

Стакан свой наполняя,

Освою нишу для души,

Не плача, не стеная.

Свобода – ласточка моя,

Живет на дне бутылки,

И вам, наверно, не понять…

…А черт, упала килька!

Деревья скинули листву,

Как ты второго дня одежду,

А я опять чего-то жду,

Не то тоску, не то надежду.

Утерян смысл бытия…

Но легче мне, увы, не стало.

А что потом? Потом – зима,

Холодный, белоснежный саван.

Весна тихонечко пройдет,

Оставив скудные пожитки.

Быть может – чуть растопит лед,

Над планом бэ: «банально выжить».

И лето – радостный урод! —

Раскинет зелень покрывалом.

Вопрос один – а дальше что?

А дальше… всё пойдет сначала.

Секс, наслаждение, оргазм…

А счастья – нету.

И у кого-то по утрам:

Хелен, Анжелка, Света?

Всё бессистемно, вразнобой,

Как бог в кровать положит.

И не хочу идти домой,

Там что-то мучает и гложет.

Как мутно светят фонари!

Ведь растворят ее в тумане,

Реминисценцию мечты —

Наивной. Глупой. Детской. Давней.

Ай, растворят – и пес-то с ней,

Не долго плакала красотка.

Я верю – будет веселей!

Давайте выпьем!.. Где же водка?

Ни два ни полтора, ни там ни здесь,

Цитатами из классиков напичкан весь,

Веревка оказалась непрочна,

А ночь всё так же – молчалива и скучна;

Небезупречно сделан перевод,

Любви моей – из прошлого в текущий год;

Как время, истина вечна,

А ночь всё так же – молчалива и скучна;

С яичницей напутан Божий дар,

Телят куда-то потащил с утра Макар,

Вблизи картина, кажется, сочна,

А ночь всё так же – молчалива и скучна;

Забывшись, невод потерял старик,

Последней моды из кустов раздался крик,

Стрела мечты на редкость неточна,

А ночь всё так же – молчалива и скучна;

Из года в год, из века в век

Живи, будь счастлив, человек!

Молчат. Набрали в рот воды

Мои недавние провидцы,

Сияют гордостью их лица,

И не разводятся мосты…

Напрасны все мои труды!

Устал. Чего хочу, не знаю,

Что светлым было – проклинаю,

А темное, так кажется, люблю,

К печальному благоволю…

Все остальное – презираю!

Ну да, страдаю…

Но к чужим страданьям глух,

Друзей советы не лелеют слух,

В слова любви почти не верю,

На свой аршин любое мерю,

Со стороны надмен и сух…

Ошибки признаю с натугой,

Считаю всё своей заслугой,

Решаю с видом знатока:

Что хочет левая нога.

Нотаций с детства не терплю,

И по ночам все хуже сплю,

Ворчу, как старая зануда,

Свой длинный нос сую повсюду,

Из крайности бросает в крайность,

С замашками (на гениальность),

Из мухи делаю слона,

И напиваюсь… Допьяна!

Упрям – не сдвинуть и домкратом,

Бывает, что ругаюсь матом,

Самодоволен и ленив,

Не уважаю коллектив,

В политику почти не лезу,

Раз помоги – потом не слезу,

Пью горький кофе по утрам,

Не посещаю Божий храм,

Напротив: думаю порой

Покончить как бы мне с собой.

Не верю в идеальность мира,

Из женщин – нравится Земфира,

А к мужикам симпатий нет:

Не манит как-то данный цвет.

По вечерам пишу стихи,

Свожу серьезность на хи-хи,

Один – гуляю по Неве,

И много дури в голове;

Чтоб не было, читаю книжки,

В компаниях частенько лишний;

Что одинок – не тягощусь,

Надеждами давно не льщусь,

Надеждами – я сыт по горло,

На всех вокруг взираю гордо,

Свой мозг раздумьем не пленя:

«Как терпит кто еще меня»?

Жить надо долго и дружно!

Вот если б не бросил я службу…

Не бросил жену б без причины,

В рассрочку купил бы машину,

К закату построил бы дачу

И пить потихонечку начал…

Под вечер глазел в телевизор,

А летом бы ездил на Кипр,

Как штык бы вставал на работу,

И спал в выходные – до рвоты;

Читал бы несложные книжки,

Деньжата б кидал на сберкнижку,

Завел бы романчик с соседкой

(девицей неумной и едкой),

Ходил бы в согласии с рангом

На корпоративные пьянки,

Там щупал подвыпивших женщин,

И думать старался бы меньше,

Напротив: старался бы чаще

Искать, что полегче и слаще,

Тогда б всё пошло по-другому:

Вздохнули б – и psyche, и soma!

Мы отчаиваемся. Попеременно

Пропадаем в туманной дали.

Исчезаем кто как: постепенно,

Под наркозом, в объятьях петли.

Мы расстраиваемся там, где не надо,

Мы теряем надежды и вес,

И проходим печальным парадом

Под молчанье холодных небес.

Мы ведем бесполезные споры,

Одержимо играем ва-банк,

И сидим, как сычи, под засовом

В вековечных угрюмых домах.

Мы читаем ненужные книги,

И не видим того, что вокруг,

Ищем счастье в дурмане религий,

А любовь – в шарлатанстве наук.

Нас волнует цунами в Ченнаи,

Беспокоит тревожный Кавказ,

И лишь изредка, вскользь замечаем

Тех, кто рядом, нуждается в нас.

Впрочем, стоит ли… снова об этом?

Раз уж начал – иди, идя.

Пусть иллюзия: так ли, эдак,

Лишь бы тешилось чем-то дитя.