Шрифт:
Про вертолет нам сообщили во время сеанса связи. Он пересек границу с Грузией и углубился в российскую территорию. Его засекли пограничники, но потом потеряли. Нашли его благодаря Управлению космической разведки ГРУ. Она контролировала этот район плотно. Естественно, сразу возникло подозрение, что машина зафрахтована для вывоза контейнера с америцием. Данные передали нам. К сожалению, ничего не сказали о количестве людей. И мы пошли на уничтожение воздушного судна противника, по сути дела, наобум…
– Это минут пять займет… – сказал Бобрынин. – За это время вы из зоны связи выйдете…
– Мы отдохнем… – решил я. – Потом наверстаем…
Следовало знать, идем мы в бой или на акт ликвидации. Если в вертолете несколько человек, они могут укрыться в нем и сдерживать нашу атаку, а то и взлететь, чтобы контратаковать нас сверху. Если же там один или двое – это акт ликвидации, то есть работа для снайпера. Старший лейтенант Парамонов в высокогорье стреляет не хуже, чем на равнине, хотя сам он говорит, что там стрелять хуже…
Майор Бобрынин провозился около десяти минут. Все-таки опыта работы с системой ему явно не хватало, как он и сам признавал.
– «Волга», я нашел вертолет. Погода ясная. Наблюдал в режиме прямого видения, с большим приближением. В вертолете два человека… Насколько я понял, один из них – пленник. Похоже, пилот… Вертолет пятиместный, кажется. Пилот прикован к ручке над окном. Находится на заднем сиденье… Европеец, похоже… Без бороды… Второй – бородатый боевик, может быть, чечен. То садится слева от пилотского места [18] , дверцу не закрывает, то вокруг вертолета гуляет… Мне показалось, он нервничает, смотрит на небо. Может быть, просто ждать не любит… Плато высокое, вертолету туда трудно забраться, еще труднее будет улететь – воздух разрежен, лопастям зацепиться не за что. Когда нас забрасывали, пилоты жаловались… Нормальный пилот туда не полетит… Думаю, этого принудили…
18
В малых пассажирских вертолетах место пилота находится справа.
– Добро… Спасибо… Информация исчерпывающая. Мы работаем… До связи…
– «Волга», с тобой пытался связаться «Кречет», но он вне пределов связи. Информация от осведомителя: приехали Мовсар с Ачемезом. С ними охрана около сорока человек. Всего в селе собралось около сотни чеченцев и полторы сотни пришлых. Пришлых разоружают… Со скандалом…
– Я понял. Так и должно было быть… Скоро еще прибудут. Человек двести… Как Искандер?
– Утром мне показалось, он захватил власть. Сейчас власть, естественно, у Ачемеза. Сашу не видно… «Багира», кстати, оставил осведомителю свой «подснежник», чтобы Саше передал…
– Я такого приказа не давал, но беда не большая. Новый получит. Ладно, продолжай наблюдения. Нам пора…
Нам действительно следовало поторопиться, чтобы вовремя вернуться к месту основных событий, и контролировать происходящее в селе. Нет никакой гарантии, что мы правильно просчитали действия Ачемеза. Он, как всякий талантливый человек, непредсказуем в своих действиях. И потому темп мы взяли высокий. Положение усугублялось еще и тем, что предстояло забираться высоко в горы. Но мы шли и, по подсказке лейтенанта Сосненко, уже знакомого с тропой, дважды срезали путь, выбирая при этом крутые подъемы. Но тем самым мы сократили путь на несколько километров, хотя и замучились основательно. Но физическая подготовка в группе была хорошая, курящих я у себя не держал, и с задачей мы справились, даже с небольшим запасом уложившись в отведенное время.
Остановились на перевале, чтобы перевести дыхание. Только дыхание здесь, на высоте, переводить трудно. Его переводишь, а оно не переводится… Даже смешно было друг на друга смотреть, потому что походили мы на рыб, выброшенных на берег…
– Далеко до плато? – спросил я.
– Через сто пятьдесят метров спуск начнется… – ответил Сосненко.
Но нам спускаться надобности не было. Нам необходимо было только до крайней точки перевала дойти, чтобы рассмотреть плато сверху. Дальность эффективного огня «винтореза» Парамоши с дневным оптическим прицелом около четырехсот метров [19] . Этого вполне должно было хватить. И я не зря приказал капитану Решетникову забрать на подъеме у Парамоши рюкзак. Снайперу следовало беречь дыхание…
19
При использовании прицела ночного видения дальность эффективной стрельбы из «винтореза» снижается на сто метров.
– Двигаем к самому краю… На краю земли легче отдыхается… – я решил не устраивать привал раньше, чем мы дойдем до нужного места.
Снег был неглубокий, слежавшийся, похоже, и летом не сходивший, поэтому идти было легко, ноги почти не проваливались. Сто пятьдесят метров преодолели быстро, хотя после этого опять пришлось дыхание переводить… С тем же, впрочем, успехом, что и раньше…
Остановились перед каменной грядой, высотой метра в три. Словно кто-то специально крепостную стену возводил…
Мы с Парамошей взобрались на ее вершину.
– Вот он, красавец… И женщин не видно…
– Согревай пока руки…
Наверху было прохладно, даже перчатки не спасали. А для снайпера замерзшие руки чреваты промахом. Парамоша послушался и сунул руки в штаны, к внутренней стороне бедер – в самое теплое место человеческого тела. Северные оленеводы всегда так руки греют. И мы по их примеру…
Вертолет находился прямо под нами. Спуск здесь был крутой. Но обзорность отсюда была хорошая. Расстояние до вертолета метров сто двадцать. Для снайпера идеальная дальность. Парамоша на такой дистанции обычно промахов не допускает. Тем более после случая с собакой, он чувствует вину, и рвется доказать, что он по-прежнему отличный снайпер.