– Ну и?..

– Смотрят на меня белыми глазами, как на дурака, и улыбаются самодовольно. И чем выше пост, тем шире улыбка, тем увереннее и откормленнее выглядит чиновник. Недавно встречался в академии с одним мэтром от науки: седой, породистый, чванливый, вальяжный, не говорит, а вещает. Мне всего-то и нужно было его благословение на эксперимент с торсионным генератором, разработанным молодыми физиками в Томске, – не дал!

– А разве торсионные поля не афера? Я слышал, что это лженаука.

– В том-то и загвоздка, что о лженауке говорят именно те, кто должен заниматься наукой, а не защитой своих академических кресел, отвоеванного места под солнцем. Стоит какому-нибудь самородку, гениальному изобретателю или ученому, занятому поиском альтернативных научных направлений, сделать открытие, как сразу на него начинается атака с воем: это лженаука, это антинаучно, существует укоренившаяся парадигма, эти опыты опасны для общества, и так далее, и тому подобное! А потом изобретение или открытие всплывает где-нибудь в Америке! Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Виктор Михайлович. – Старое всегда боролось с новым и ненавидело тех, кто затрагивает основы благополучного существования апологетов. Все это, конечно, грустно. Давай выпьем за то, чтобы ситуация в корне изменилась и Россия освободилась от всех насилующих ее структур.

– Отличный тост! – одобрил Олег Борисович, наполняя рюмки «Старокиевской». – Будем!

Они выпили, закусили. Заговорили на более мирные темы, вспоминая товарищей по учебе, преподавателей, смешные случаи из прежней советской жизни. Опомнились, когда уже до вылета самолета Петрачкова осталось всего около двух часов.

– Все, я помчался, – с трудом встал посоловевший Олег Борисович. – Мне опаздывать нельзя, все рассчитано, инвесторы ждут.

– Я тебя провожу.

– Не надо, меня машина ждет с мигалкой, быстро домчусь до аэропорта.

Они вышли из гостиницы, подошли к черной «Волге» с флажком на капоте и мигалкой на кабине.

– Хорошо живешь, – покачал головой Курыло.

– Зам министра по экономике одолжил, – ухмыльнулся Петрачков. – Он с нами в доле, понимающий мужик, так что не все еще потеряно. Рад был повидаться, Витя. Будешь в наших краях, на Урале, заходи в гости.

– Нет уж, лучше вы к нам, – улыбнулся Виктор Михайлович, вспоминая добрый старый фильм.

Они обнялись, Олег Борисович сел в машину, и «Волга» помчалась прочь от гостиницы, включила мигалку. Проводив ее взглядом, Виктор Михайлович задумчиво направился по пандусу вниз, к стоянке, где его ждала директорская машина.

Давно стемнело, зажглись фонари, хотя сам пандус был освещен плохо. Поток машин по эстакаде напротив гостиницы уменьшился, стало тише. Прохожих возле гостиницы было мало, лишь изредка подъезжали иномарки, высаживая пассажиров. Одна из таких иномарок остановилась вдруг возле Курыло, распахнулись дверцы, из салона выскочили двое парней в черном, с дубинками в руках, бросились к Виктору Михайловичу. Первый ткнул в него концом дубинки, оказавшейся электрошокером, второй подхватил директора ВВЦ, потерявшего сознание, под руки и поволок к «Мерседесу».

И в этот момент на пандусе, ведущем к центральному входу в гостиницу, появилась еще одна машина, осветила «Мерседес» и парней, волокущих Виктора Михайловича. Среагировали они мгновенно: один ударил директора ножом в спину, второй еще раз ткнул ему в затылок дубинкой-электрошокером, затем оба выпустили обмякшее тело Виктора Михайловича из рук и метнулись к «Мерседесу». Стукнули дверцы. Черный автомобиль рванул с места и на крутом вираже съехал с пандуса к эстакаде, влился в поток машин.

Испугавшая бандитов зеленая «Тойота» остановилась возле лежащего ничком гендиректора ВВЦ, из нее выбрались две женщины, осмотрели Виктора Михайловича, и одна из них поднесла к уху мобильный телефон.

«Скорая» приехала через двадцать минут. К этому времени Курыло был еще жив.

Антон смотрел вечерние новости по ТВЦ, когда в дверь позвонили.

Сработала сторожевая система, учуявшая опасность.

– Я открою, – выглянула из кухни Валерия.

– Я сам. – Антон встал, запахнул халат, подошел к двери и заглянул в «глазок».

На лестничной площадке стояли милиционер в форме и субтильного вида пожилой мужчина в сером костюме, с морщинистым, угрюмоватым лицом, на котором выделялся узкий, прямой, словно прорезанный ножом рот.

– Кто? – спросил Антон, делая знак жене уйти в спальню.

– Откройте, милиция, – блеющим голоском проговорил милиционер.

– По какому вопросу?

– Не усугубляйте положение, гражданин Громов, – глухим басом сказал узкогубый. – У нас к вам есть дело.

– У кого это – у нас? Покажите документы.

Узкогубый достал малиновую книжечку с тисненным золотом двуглавым орлом и надписью: МВД России.

– Майор Шулепов, ОМСН [47] МУР.