– Безымень, умирая, тоже упомянул о кресте! – вспомнил Антон.

– Да, он сказал: «Крест… руна… перекресток вре…» Теперь я понимаю, что он говорил о Руне Света, которую надо складывать крестом! Приедем домой, попытаюсь сложить крестовые комбинации.

– Запомните одно: внизу креста должна находиться так называемая «Руна защищенности» в виде стрелы, вверху – руна ша,«Руна выхода». Это я знаю точно, слышал от учителя.

– Спасибо, Витязь, это уже кое-что.

– И еще совет, – добавил Георгий, ведя машину с лениво-небрежной грацией профессионала. – Не пользуйтесь чужими магоидами.

– Чем-чем?

– Магическими талисманами. Последствия могут быть самыми печальными.

– Например? – поинтересовался Антон, вспомнив, как Илья отогнал змей с помощью перстня.

– Через них в вас может вселиться часть черной души владельца. Вы и не заметите, как поменяется ваше мировоззрение, изменится ценностная ориентация, ну и так далее.

– Я понял, – сухо сказал Илья. – Мне это не грозит.

Показались пригороды Пскова. Машина проехала Белый Мох, Любятово, свернула направо, к центру города, остановилась на Вокзальной площади, напротив автовокзала.

– Здесь я вас высажу, – сказал Георгий. – Доберетесь?

– Спасибо, без проблем. Как вас найти?

– Меня искать не надо, я сам вас найду при необходимости. Удачи вам, други.

Машина Георгия уехала, исчезла в ближайшем переулке.

– Мог бы и подбросить нас до Москвы, – проворчал Антон, ставя сумку на тротуар. – Ничего бы с ним не стало.

– Он и так потратил много времени, пытаясь остановить нас и предупредить. Ничего, сядем на автобус и через пять часов будем в Москве.

– Дальнейшие наши планы?

– Посоветуемся с капитаном и предложим господину Калошину обмен: перстень и крест – на Владиславу.

– А если он откажется?

– Тогда будем искать другие пути, поедем на Ильмень. Храм, наверное, все-таки остался там, никуда не делся, просто его закрыли плотнее, чем раньше, и пустили слух, что он перебазировался на новое место.

Мимо медленно проехала черная «Мазда» с затемненными стеклами, остановилась неподалеку. Илья и Антон с одинаковым подозрением посмотрели на нее. «Мазда» тут же отъехала, скрылась в потоке машин.

– Пошли.

Илья подхватил свою объемистую сумку и зашагал через площадь к зданию автовокзала. Антон молча двинулся за ним, чувствуя неуютное стеснение в груди, будто забыл нечто важное и никак не может вспомнить. Снова навалилась усталость. Все-таки они чудом остались в живых, нарвавшись на «минное поле» магии.

Этот вечер запомнился Ратникову на всю жизнь.

Из кинотеатра «Октябрьский», где он с Ирой смотрел новый мистический боевик «Исход зверя», они направились домой к Ратникову, и девушка вдруг заявила, что остается у него ночевать. Как громом пораженный, Терентий только хлопнул глазами и попытался сделать вид, что ничего особенного не происходит. Однако ни себя, ни Иру этот вид не обманул. Их отношения достигли критической точки дальнейшего у з н а в а н и я, и оба желали этого, хотя подходили к новым ощущениям с разных жизненных позиций, опыта и нравственных критериев. Ратников был влюблен и не скрывал этого. Ирина относилась к нему прекрасно и доверяла во всем, а вот любила ли – он не знал. Надеялся. Сомневался. Верил. Молчал. И вдруг это тихое: «Я останусь у тебя, не возражаешь?»

В глазах потемнело.

– Нет, конечно, – ответил он охрипшим голосом. – У нас две спальни, разместимся как-нибудь.

Ира улыбнулась, подошла вплотную, закинула руки ему за шею. Глаза ее потемнели, в них зажегся дразняще-призывный огонек. Губы приоткрылись. Несколько мгновений они смотрели друг на друга, ощущая, как ломаются, испаряются, исчезают все моральные, этические и прочие барьеры, сдерживающие их. Затем Ратников наклонился, осторожно поцеловал ее, прижал к себе. Их руки, словно живущие отдельно от тел, начали блуждать по костюму и платью, искать пуговицы, крючки, застежки… Упал на пол пиджак Терентия, с плеч Иры соскользнуло платье… Вздрагивая, продолжая целовать ее и раздевать, он подхватил девушку на руки, отнес в спальню, упал с ней на кровать…

И единственные слова, которые он услышал чуть позже, были:

– Люблю… ты у меня первый…

Потом был тихий вскрик… и долгие стоны… жаркое, безумно вкусное дыхание, соединение и полет тел, и долгие-долгие ласки, открывшие им еще неизведанную вселенную взаимопроникающей нежности, сладкой боли, желания обладать друг другом и наслаждаться этим обладанием…

А утром его нашел по мобильной связи начальник Управления:

– Капитан, немедленно ко мне!

– Что случилось? – вяло удивился уставший за ночь, невыспавшийся, осоловелый Ратников, сел на кровати.