— Они что, решились на осаду? — озадаченно хмыкнул Вап и, поставив локоть на стену, подпёр голову ладонью. — Не думаю, что у них что-нибудь получится.

— Я тоже, — ухмыльнулся Хругут, вставая рядом с товарищем.

Прошло четверть часа, и из деревни появился ещё один всадник, бешеным галопом мчавшийся к замку. Чуть позади него скакали ещё четверо. Подъехав к айвонцу, он стал с ним о чём-то оживлённо беседовать, то и дело указывая в сторону замка. Айвонец же сидел неподвижно, так, словно бы это и не с ним говорили.

— Замок магически защищён. Не знаю насколько надёжно, но в этом крае почти совсем нет Силы, так что мне очень сложно будет преодолеть его защиту… А кроме того, у них там волшебник-рокканец. Пусть он и не чета мне, но он ещё больше истощил и без того скудный запас Силы, — айвонец невозмутимо взирал на кипящего яростью Хайеса.

— У нас нет времени на осаду, пронзи меня рог Тёмного! — в очередной раз вскричал Хайес. — Или мы с ходу захватим замок, или об этом можно будет забыть!.. Да и откуда там взяться рокканцу?

— Не знаю откуда, но он там! И не горячитесь, арвер. Я что-нибудь придумаю, — Оссу Та на мгновение оглянулся на замок. — Волшебство совсем необязательно использовать столь прямолинейно.

— Ну, так думай, волшебник, думай! — зло бросил айвонцу Хайес. — А я пока попробую их переубедить, — и рыцарь, резко развернув коня, поскакал к замку.

— Будь осторожным, арвер! — крикнул ему вслед Оссу Та.

Солнце ещё было высоко, и ни одно облачко не смягчало его беспощадного жара, так что очень скоро Гшору в своих прекрасных доспехах стало невыносимо душно. Даже лёгкий ветерок не помогал.

— Эрв, кто это ещё скачет сюда? — спросил он фарланина, утирая со лба слегка желтоватый пот.

— Человек, — ответил тот, покидая тень от стены, в которой до этого он укрывался.

— Вот как? — оживился рокканец.

Тут всадник подъехал ко рву и громко закричал:

— Приветствую вас, славные воины, защитники Оленьей Тропы! Я — Хайес Чёрное Копьё, старший сын Рулга Хейморна, по прозвищу Высокая Башня, господин Дорна, Ладола, Ирта и других земель в Лирне, в своё время незаслуженно отнятых у меня королём, внявшим лживым наветам. Я хочу предложить вам выгодную сделку. Выгодную, как я полагаю, и вам, и мне! Готовы ли вы меня выслушать?

И Хайес стал выжидающе переводить взгляд с одного лица на другое.

— Так ты жив, лживый предатель? Гнусное исчадие квана! О чём с тобой можно говорить? Ты — попущенье господне, ниспосланное на нашу землю за наши прегрешения! Я всегда считал, что покойный король был не прав, когда по своему великодушию, избавил тебя от смерти! Да тебя и десять раз кряду казнить было бы мало! Ни верьте ни единому его слову! Ни единому! Чтоб тебя орхаты забрали прямо к Тёмному! — это Таркуд, неожиданно вскочил на самый край стены и, если бы Эрв не ухватил его за широкий пояс, подпоясывавший кольчугу, то непременно свалился бы вниз. — А ну, отвечай немедленно, негодяй, что с моим хозяином, с моим славным и досточтимым ади Питри!

Даже со стены было видно, как изменился в лице рыцарь: злобная гримаса исказила его, словно молния — дождливое небо.

— Кто ты такой, чтобы сметь оскорблять меня?! И кто бы ты ни был — не тебе судить о том, виноват в чём я, или нет! Если король счёл нужным оставить мне жизнь, то не тебе отказывать мне в праве на неё!

— Замолчи, Таркуд! — попробовал урезонить старого оруженосца Гшор, стаскивая того со стены. Но Таркуд яростно отбивался от него и ни за что не хотел спускаться.

— Я Таркуд Огрре, верный и преданный оруженосец своего господина, честнейшего и доблестнейшего рыцаря, ади Питри Фроггана! Не будь я так стар, я бы сам спустился и искрошил тебя в капусту, зловонное порождение тьмы! Отвечай, где мой господин?

— Да уймись ты наконец! — и рокканцу, совместными усилиями с Эрвом, удалось наконец стянуть оруженосца с края стены. — И да ниспошлёт Единый и Всесущный на тебя, хотя бы на пять минут, дар молчания!

Мрачный, словно грозовая туча, Хайес, досадливо сплюнул и вновь заговорил:

— Только что мне нанесли тяжкое оскорбление! И теперь я, покуда не смою его кровью, никуда отсюда не уйду! Вашего господина, насколько я понимаю, сейчас нет. А ты, старый пень, у которого рот зловонней любой выгребной ямы, уже слишком трухляв, чтобы сражаться со мной!.. Но, как я слышал, у вашего господина есть ещё и молодой оруженосец. Пусть это и не достойнно рыцаря — связываться с тем, кто стоит ниже тебя, но… я давно уже отбросил все эти устаревшие предрассудки. Я готов сразиться с ним. Что ты на это скажешь?