— Хорошо, арвер, — кивнул Оссу Та и поманил рукой высокого шоэна. Пока тот объяснял шоэну, что от него требуется, Хайес ещё раз проехался вдоль маленького замка, оглядывая окресности. Хорошее место! Красивое и умиротворённое. Хотел бы он, устав, наконец, от скитаний, встретить здесь свою старость. Хотя, впрочем, для него это уже вряд ли возможно.

— Мы можем ехать, арвер! — крикнул ему Оссу Та.

Хайес слегка разочаровано вздохнул и, не оборачиваясь, развернул коня в сторону дороги. Следом за ним, в сопровождении пятерых шоэнов, поскакал и айвонец.

Перестук копыт по булыжной мостовой родного города, звучал в ушах Рина, подобно сладчайшей музыке. Деловая суета, шум и толкотня на улицах, от которых Рин за те два месяца, что не был в Индэрне, успел уже отвыкнуть, радостно будоражила и немного пугала. То и дело оглядываясь по сторонам, он оставил позади Рыночную площадь, с её невообразимым гвалтом и толчеёй, и уже через несколько минут спешивался перед своим домом.

«Кэбокту Вэн», как и всегда, выглядел опрятно и приветливо. Отведя Динглина на конюшню, расседлав его там и вытерев насухо, Рин, едва сдерживая себя, чтобы не побежать, напустил себя важный вид и неторопливо вошёл в гостиницу. За трактирной стойкой скучал Паст, а мамы нигде не было видно. Завидев Рина, Паст радостно заулыбался и помахал ему рукой.

— Приветствую Вас, доблестный оруженосец, краса Ирвира и гроза всех прибрежных королевств! — напыщенно произнёс Паст, едва сдерживаясь от душившего его смеха.

— Как я рад тебя видеть, Паст! — улыбнулся в ответ Рин, ничуточки не обидевшись. — Мама наверху?

— А разве ты не знаешь? — смутился трактирщик. — Они три дня, как уехали. Господин нди’а Буни сказал, что на ярмарку в Адэрн.

— На ярмарку в Адэрн? — растерялся Рин. — Как на ярмарку?.. И даже меня не дождались?

Паст смущённо пожал плечами и ничего не добавилкуже сказаному. Рину же показалась, что его вдруг и совершенно незаслуженно взяли и обманули. Сердце тоскливо защемило, а в носу предательски защекотало.

— Гава! — вдруг крикнул Рин, направляясь к лестнице.

— Гава уехала на пару недель к своим родичам в деревню… — уставился в стойку Паст.

— Уехала к родичам в деревню?! — Рин был потрясён. За всю свою жизнь он не помнил случая, чтобы Гава покидала «Кэбокту Вэн» больше чем на два дня.

— Ну да!.. Твой отец решил отпустить домой и Гаву, и Лигурту, на то время, пока он с семьей будет на ярмарке. Вот, только я один и остался. Не считая, конечно, людей при трактире… Но, я полагал, что тебе это известно. — Паст выглядел немного растерянным. — Господин нди’а Буни сказал, что они известили тебя об этом… Разве это не так?

— Дыханье Господа нашего! Конечно нет! Чего бы я тогда сюда приехал? — разозлился Рин и с силой ударил кулаком по трактирной стойке, отчего кружки и тяжёлые бутыли, стоявшие на ней, громко звякнули. Немногочисленные посетители тут же с любопытством воззрились на них, видимо, предвкушая какой-нибудь ссору, однако, к их разочарованию, ничего такого не последовало. Рин уже взял себя в руки и, склонившись к Пасту, недоумённо спросил:

— Ну хорошо, Гава уехала к своим в деревню. Ну, а Лигурту-то чего отпускать? Она ведь и так живёт через четыре дома отсюда!

— Не знаю, Рин! — почему-то почти шёпотом ответил Паст и, боязливо оглянувшись по сторонам, как бы желая удостовериться, что их никто не подслушивает, заговорщицким тоном продолжил. — Мне всё это вообще кажется ужасно странным! Во-первых, никаких сборов в дорогу не было! Просто господин Вэйс утром, три дня назад, отправил куда-то госпожу Рилли, вместе с Ликом и Ашей, а затем, спустя где-то часа два, привёл меня в свою комнату, вручил все ключи и велел отвечать, если его будут спрашивать, что он с семьей отправился в гости к кому-то из горожан и к вечеру будет. А на следующий день он велел отвечать, ежеликто будет о нём справляться, что они уехали на три дня к родственникам госпожи нди Буни. Но… и это уже мне совершенно не понятно! — тут Паст и вовсе перешёл на едва слышный шёпот. — Господин Вэйс сказал… что на самом деле они отправляются на ярмарку в Адэрн, но строго — настрого запретил, кому-нибудь до их возвращения, об этом рассказывать!.. — Паст замолчал и обескуражено уставился на Рина.

— Как ты думаешь, Рин, чтобы всё это могло значить? — немного испугано спросил его затем трактирщик.

Сердце юноши сжалось от страха: у его отца и раньше бывали какие-нибудь секреты, но никогда ещё он не был столь осторожным. К тому же, никаких родственников у его мамы отродясь не было. По крайней мере, он о таковых никогда не слышал. Что же случилось? И Рин стразу вспомнил распятого на тахиле слугу Дэдэна. Неужели это безумие проникло уже и в Индэрн?

— Послушай, Паст… — решительно начал Рин. — В городе ничего не говорят против волшебников? Не… не преследуют и… не убивают тех, кто причастен Силе?

Паст напряжённо сглотнул и немного отстранился от Рина.

— Ну… Преследовать, не преследуют. Но смотрят косо… С того времени, как ты последний раз приезжал домой, в городе много что произошло. Понаехало тьма-тьмущая чужеземцев, многие из которых, как это выяснилось в дальнейшем, были волшебниками. И уж как они тут набезобразничали! И город чуть не спалили, и друг дружку из-под тишка убивали. И всё чего-то разнюхивали и выспрашивали. Но, клянусь всеми искуплёнными, никто так и не понял, что же они хотели узнать! А крометого, из-за всех этих их бесчинств появилось много недовольных теми, кто знает всякие там магические искусства. Хотя, тут, конечно, хватили лишку, ибо наши волшебники, те, что состоят в Гильдии и чтут устав Радужной Башни, никакого отношения к этим безобразиям не имеют, и даже наоборот, как могли помогали герцогу в борьбе с пришлыми злодеями, наравне со священниками. Но многие боятся теперь всех волшебников. Да и нынешние разногласия в церкви, когда часть искуплённых отцов стала также открыто призывать к искоренению магии, ещё более смутили добрых тхалиан. Вот, к слову, проповедающих против волшебства и Гильдии нынче, почитай, что на каждом углу… Они учат, что те, кто использует Силу — прислужники Тёмного. — Паст снова склонился к Рину и приглушил голос. — А ещё они говорят, что и сам Предстатель спутался с ним! — и Паст недоверчиво округлил глаза. — Но, Рин… я полагаю, что это-то уж точно глупость!