И тут же он окидывает взглядом тротуар, выбирая «жертву» для следующего интервью. Взгляд останавливается на девушке с рюкзачком за плечами, лет пятнадцати-шестнадцати, демонстративно курящей, чтобы все видели ее взрослость.

– Дэвушка, ызвынытэ, тэлэканал «Аль Джазира»! Мы можэм пагаварыт?

А девушка, словно специально, шла в эту сторону. Ей любопытно и интересно. Она всегда мечтала увидеть себя на телеэкране.

– Конечно...

– Зайдытэ в машин...

Девушка легко юркает в салон. Она по характеру легкая и бездумная. Ей показывают куда сесть. Дверца снова закрывается. На улице опять остается только мужчина в строгом белом костюме. И закрывает плечом стекло от прохожих. Теперь происходящее видно только ему.

Девушка садится в кресло среднего ряда. Сзади, где сидят еще два мужчины, ее пододвигают так, чтобы равномернее ложился на лицо свет. Красивый мужчина, что приглашал девушку, берет пульт, наставляет на камеру. Гаснет зеленый глазок и зажигается красный – пошла съемка. Теперь мужчина берет микрофон, соединенный кабелем с камерой, и говорит что-то не по-русски тем, что сидят сзади. Чьи-то руки вдруг обхватывают девушку за шею, закрывают ей рот сильной ладонью. Другие руки прижимают к креслу тело. Она пытается вырваться, но сил для этого явно не хватает. А человек с микрофоном пересаживается на другое сиденье, совсем закрывая девушку от окна своей сильной спиной, смотрит в широко распахнутые от ужаса глаза и говорит уже по-русски совсем чисто, только с легким акцентом:

– Не бойся. Ничего с тобой не случится. Мы только сделаем тебе укол. И тебе станет очень хорошо...

Он берет в свою руку ее локоть, разворачивает так, чтобы было видно вену.

– Вот это да... Да она же колется...

На локтевом сгибе отчетливо видны следы от шприца.

– Наверное, только пробовала...

– Тогда ей это не в диковинку...

Девушка пытается вырвать руку, пытается сказать, что у нее брали кровь для анализа на гепатит, потому что отец во время командировки в Чечню заболел гепатитом, что у всей семьи брали такой анализ, но ей ничего сказать не удается. И рука человека прочно держит ее локоть. Не вырваться.

– Ты сильно не дергайся... Не суетись, дорогая, а то сломается игла, и останется кончик по вене плавать... Больно будет...

Она и так уже почти не сопротивляется. Сил для сопротивления слишком мало. Хотя сказать она хочет много, сказать зло и возмущенно, припугнуть отцом, который этого так не оставит, пригрозить, что отцовские спецназовцы всю Москву перевернут, а найдут обидчиков дочери... От бессилия много сказать хочется...

Вторая мужская рука сильно сдавила мышцы выше локтя. До боли сдавила. Крикнуть в рев захотелось, но крик застрял в прижатом рту, заставляя давиться звуком и слюной. Игла поднялась вверх страшным своим жалом, большой палец мужчины медленно надавил на шприц, и на кончике иглы выступили капли жидкости.

– Осторожнее, – сказал кто-то сзади. – Все не вылей...

– Нельзя, чтобы кислород в кровь попал, а то умрет...

«Значит, убивать не хотят...» – ясно осознает девушка и слегка расслабляется, понимая, что сопротивляться не в силах.

Теперь вена выступила достаточно отчетливо, вздулась неровной и слегка бугристой синей линией.

– Хорошо, хорошо, хорошие вены, так и просят иглу...

Игла приблизилась, игла медленно прицелилась и вошла в вену почти без боли. Боль доставляли руки, которые сжимали ее.

Большой палец медленно, почти с наслаждением давил на шприц, настойчиво перекачивая жидкость из пластмассовой емкости в вену.

– Следи за ее глазами, – сказали с заднего сиденья. Кажется, тот человек, что зажимал девушке рот. По крайней мере, сказал он это ей в ухо, хотя обращался к другому, тому, что оказался спереди. – За глазами следи. Когда зрачок расширится, скажешь...

Несколько секунд стояла тишина. Тело девушки начало ощутимо расслабляться.

– Расширяется... Быстро расширяется... Очень быстро...

Красивый мужчина, что держал раньше микрофон, отодвигается.

– Она готова... Плывет...

Разжались руки, отпустили рот, но не убрались совсем, готовые снова сомкнуться. Но девушка не видит их. Она живет в другом мире...

Тогда человек, что держал ее, пододвигается лицом почти к самому уху.

– Как тебя зовут?

– Настя.

– Фамилия?

– Сомова.

Камера в это время снимает. Красивый мужчина умеет пользоваться дистанционным пультом. И он добавляет звук, чтобы на пленку записался весь разговор.

– Слушай меня внимательно, Настя Сомова. Сколько лет сегодня исполняется твоему папе?

– Пятьдесят.

– Ты скоро выйдешь из машины и забудешь все, что с тобой было. Поняла?

– Поняла.

– Ты не сразу пойдешь домой. Ты будешь еще час гулять по улицам. Поняла?

– Поняла.

– Меня зовут Руслан Салдуев. Запомнила?

– Запомнила.

– Повтори.

– Руслан Салдуев.

– Я передам тебе для папы подарок. Когда соберутся гости, ты скажешь всем, что папе прислал подарок Руслан Салдуев. Поняла?