В 20 веке, в годы Великой Отечественной войны солдаты и офицеры, имевшие в старой армии Георгиевские кресты, официально отменённые в 1917 году, стали носить их, не дожидаясь разрешения властей, явочным порядком, наряду с Советскими боевыми наградами.

***

Телефон опять затренькал. Фируз приложил трубку к уху Собаки:

— Алло! Прибыли? — Собака спрыгнула с кресла. — Рога трубят! Бьют барабаны! «В двенадцать часов по ночам из гроба встаёт Император!»

— У госпожи Суки «чайник» кипит? Какой ещё Император! — вежливо поинтересовался Резаный.

— Увидишь! Пока свободен. Будь на связи.

Охранник уже вполне уверенно вошел в кабинет с «новой администрацией» филармонии:

— К Вам ещё посетители. Говорят, тоже назначено.

— Молодец! Возвращайся на пост!

Страж концертного зала послушно удалился, оставив вновь прибывшего в переполненном кабинете.

— Сударыня! Госпожа Чистозерская сказала, что мы с нашим водителем поступаем в Ваше полное распоряжение до окончания операции. — Доложил совершенно серьёзно Собаке здоровенный детина в дорогом костюме и при галстуке.

— Правильно сказала! Наш водитель лимузин для Перемещения подготовил? Лимузинный извозчик не проснётся?

— Большая машина готова! Её шофёр спит в нашем «Форде». Не проснётся: мы ему из запасов Магистра порошочек дали. С водичкой: пить парень сильно хотел, мы ему бутылочку и презентовали. Он на наших глазах половину её сразу оприходовал. Про зелёненькие радовался, только просил предоплаты. Но сейчас ему уже они без надобности. Утром разбудим, отдадим.

‑—Господа! Рекомендую: Прохор по прозванию Бугай. Из Красных кафтанов! — Представила парня Сука. — Фируз! Разборки на месте прибытия! Помни: только он сейчас может доставить нас к Лилии. Кафтаны полностью в её подчинении и они сейчас её единственная охрана. Доберёмся, с Ней вместе и решайте кто и что. На выход! «В двенадцать часов по ночам из гроба встает Император!»

Все дружно прошествовали на выход и разместились в лимузине.

— Чего она опять? С ней не опасно в дело идти? — спросил обеспокоенный психическим статусом Суки Резаный.

— Просто тётушка в последнее время пристрастилась к классическим романсам: она некоторое время жила в собачьем приюте, неподалеку от репетиционной базы «Чумской романсиады». Вот и наслушалась. Слух у неё собачий, и память хорошая. Это всего лишь строка из романса.

Все дружно прошествовали на выход и разместились в лимузине.

— Отец! А ведь уже ночь! Как же ты объявил всем родичам, что День сегодня не закончится до окончания Праздника?

— Так сказали Невидимые Родители. А в их словах не стоит сомневаться. Там, где надо, обязатеьно будет день. Не передвигать же Планетарное времяисчисление из-за нашего скромного торжества! А мы завтра впишемся в общий ход времени. Очень разумно и удобно.

— Господа! Прошу вас чувствовать себя свободно. — Он нажал кнопочку на заблаговременно перемонтированной приборной панели автомобиля. — Это часть программы прибора Перехода, разработанного Ложей. — Кабина полностью затемнилась. — Снаружи проникает свет городского освещения и виден только водитель.

Путешествие было недолгим. Скоро машина затряслась по булыжной мостовой. Да и не лимузин это уже, а большая богатая карета, а сопровождающий верзила и шофёр уже в Красных кафтанах так знакомых Фирузу-Бабаю.

У парадного поджидал Ливрейный, с поклонами отворивший дверцу кареты. Гости, не задерживаясь, прошли в странное здание с несуразным фасадом, украшенным невероятным количеством лепнины, резных скульптур и даже Атлантами, поддерживающими каменными руками крышу дома, словно небо.

Долгожданная встреча и неожиданный суд

Ливрейный, каким-то образом успел сменить свой наряд на красный кафтан. В гостиной, куда он проводил прибывших, собралась престранная компания. Самым интригующим непосвящённых было наличие в обществе трёх дам ослепительной красоты. Штука в том, что были они абсолютно одинаковы, к тому же и одежда их ничем не отличалась.

Вторую удивительную часть общества представляли господа, одетые, словно арестанты, в одинаковую робу. У господ почему-то отсутствовала какая-либо растительность на лицах: ни бород, ни усов. Отсутствовали даже брови и ресницы. Странновато выглядели господа.

Шагнувшие первыми в гостиную Фируз с Розой и Гильфаном, на мгновение замерли. Одна из дам обратилась к ним:

— Не соизволите ли определить, которая из нас…

— Мама! — воскликнула Роза, явно разрушая задуманную Лилиями шутку. Девушка уже повисла на шее одной из женщин. Секундой позже Лилию обнимали уже и Гильфан с Фирузом. Радость была велика.

— Ну вот! Не могли для приличия хотя бы изобразить замешательство, смеясь, пожурили соединившуюся семью девушки.

— Милые дамы!! Поверьте: вы ослепительны! Но не настолько, чтобы муж после очень долгой разлуки не узнал свою жену. А дети никак не могли спутать, кто их мать. — Фируз раскланялся перед француженками, галантно приложившись к ручке каждой. Гильфан неуклюже поклонился дамам. Роза скромно произнесла: «Здравствуйте!»