Муж, как и обещал, уже завалился спать. Оставив его храпеть на весь дом, я отправилась отбывать барщину на скверик. Правда, теперь делала это совсем с другим настроением.

Естественно, я сообщила Мареку о переменах, которые застала в доме Мацеяков. Его тоже заинтересовало это обстоятельство. И почему-то тоже наибольший интерес вызвал комод. Он принялся меня расспрашивать о нем:

— А большой был комод?

— Довольно большой. Вот такой ширины, вот такой вышины…

— А сколько он мог стоить?

— Точно, конечно, не скажу, но думаю, никак не меньше ста тысяч. Что я говорю! Больше! Намного больше!

— А насколько намного?

— Этого я не знаю. Да и вряд ли кто знает. На такие вещи постоянной цены нет. Главным образом потому, что таких вещей нет.

Нет, я не забыла, я очень хорошо помнила наставления полковника о необходимости соблюдать полнейшую тайну и никому, ни слова о нашем общем деле, но ничего не могла с собой поделать. Приходилось полковника и его слова старательно загонять в самый дальний угол сознания. И еще я оправдывала свою болтливость тем, что комментарии любимого человека помогут нашему общему делу. Надежды не оправдались. Комментарии любимого человека сводились в основном к заверению, что я в своем натуральном виде гораздо больше нравлюсь ему, чем в виде Басеньки. Признаюсь, приятно было слышать такое, но в нашу аферу это ничего нового не внесло.

Следующий день прошел спокойно, без происшествий. Я бы сказала, что в доме царили тишина и спокойствие, если бы не храп мужа, от которого сотрясались стены. В течение дня я посетила несколько столярных мастерских, но ничего интересного там не нашла. На вечернее свидание я отправилась раньше времени, но Марек уже ждал. Разговор он начал со странной фразы:

— Из сказанного тобой вчера я делаю вывод, что ты интересуешься старинной мебелью. Есть у меня кое-что на примете, возможно, тебя заинтересует. О поручении капитана я ему ни словечка не сказала, клянусь! Опять сам по себе догадался? Нет, тут что-то не так… Решила воздержаться от вопросов и ограничилась коротким поощряющим:

— Ну?

— На Познанской, в подворотне, есть небольшая столярная мастерская, они занимаются главным образом реставрацией старинной мебели. Мне почему-то кажется, тебе имеет смысл сходить туда…

Я так настроилась увидеть в той мастерской Басенькин комод, что, увидев его, нисколько не удивилась. Голубчик стоял себе скромненько у самой стенки. Его почти совершенно закрывали два вольтеровских кресла в очень плохом состоянии, о которых мне пришлось довольно долго беседовать с владельцем мастерской, чтобы, не возбуждая его подозрений, как следует рассмотреть комод. Сообщив капитану о находке, я утаила от него источник информации. И в самом деле, не могла же я рассказать о Мареке, когда сама еще толком не знала, кто он такой. Расспрашивать, откуда у него сведения о комоде, было совершенно бесполезно, как всегда, отделается шуточками. Скажет, что узнал от меня, хотя я сама искала комод и не имела ни малейшего представления, где он находится. Ведь никогда ничего конкретного я от него не слышала…

…И услышала на следующий же вечер. Вопреки своему обыкновению он начал с конкретики:

— Твои хозяева выбросили бедный комодик на помойку.

Сказал он это небрежно, глядя в сторону, как о вещи, совершенно неинтересной. Просто упомянул мимоходом, вот и все.

Я, естественно, взъерепенилась:

— Быть того не может! Ведь ему цены нет! И потом, мой милый, откуда тебе это известно? Не знала, что имеешь обыкновение шляться по помойкам. В таком случае надо было и меня пригласить. А как он оказался у столяра? Погоди, давай с самого начала. От столяра к помойке или наоборот?

— Я же говорю — сначала твои хозяева выбросили комод на помойку.

— А оттуда он сам прибежал в столярную мастерскую, потому как на помойке ему не понравилось? Интересно, кто станет выкидывать на помойку несколько сотен тысяч злотых?

— Нашлись такие. А прибежал не сам. Насколько мне известно, его туда привезли…

— Ради Бога! — в отчаянии взмолилась я. — Оставь дурную привычку прерывать на самом интересном месте. Я слушаю, затаив дыхание, и когданибудь просто задохнусь! Кто привез, если расточительные хозяева его выкинули? И если ты знал об этом, почему мне не сказал? Я бы тоже ходила по помойкам, а не по мебельным магазинам.

— Просто один человек пошел выбрасывать мусор, увидел на помойке комод, он ему понравился, и этот человек отдал его в мастерскую отреставрировать. Вот и все. Можешь перевести дыхание. Ничего себе, перевести дыхание! При мысли о том, как легко найти на помойке сотни тысяч злотых, у меня его опять перехватило.

Вот и получается — даже говоря о конкретных вещах, он ни в чем не помогает мне распутать сложный клубок событий, а еще больше его запутывает. Комодом заморочил мне голову окончательно. Как узнать, представляет ли мебель составную часть аферы или просто случайно путается по ходу событий? Я сделала еще одну безнадежную попытку расспросить эту скалу бесчувственную:

— Про помойку ты мне рассказал для того, чтобы я поскорее отправилась туда выбросить собственный мусор в надежде обрести сокровище, или для того, чтобы заставить меня думать?

— А как тебе кажется?

— Кажется, мне опять придется думать. Тебе доставляет удовольствие издеваться надо мной? Так вот знай, думать я пока отказываюсь, подожду, материала маловато. Пока же только приходит в голову, что пытались продать комод незаметно, поэтому и придумали фортель с помойкой — будто выбросили, а сами договорились с покупателем, тот находит его якобы случайно. А вот для чего понадобился такой сложный фортель — ума не приложу. Ни в какую схему не укладывается.