На всякий случай я заглянула в щель между досками, которыми заколотили киоск. Внутри было темно, как в брюхе негра, и я ничего не разглядела. Да и зачем Мареку там прятаться? Трудно предположить, что он покинул свою удобную варшавскую квартиру, комфортабельный номер в сопотской гостинице и любимую женщину ради того, чтобы поселиться в заброшенной собачьей конуре. Хотя… кто знает, может, ему настолько осточертели обе бабы, мымра и я, что он от нас готов скрыться где угодно, лишь бы пожить в уединении и спокойствии…

Дух Карла Мая продолжал витать надо мной. Никто другой, только он ниспослал на меня мудрое предположение — раз я обнаружила следы Марека, он тоже может обнаружить мои. Сколько раз после совместных прогулок он мыл свои и мои сапоги, и наверняка этот человек, который замечает абсолютно все, прекрасно запомнил узор моих подметок. Он не должен знать, что я его выследила!

Никогда не думала, что так трудно будет соорудить простейшую метлу. Это отняло у меня не меньше двух часов, я прокляла все на свете, в том числе в свое решение обязательно докопаться до сути окружавших меня афер. Ведь сколько хлопот, сколько физических сил отнимает одна слежка, и конца этим сложностям не видно! Роман пана Паляновского и Басеньки вдруг обернулся уголовщиной, мой же собственный роман века оборачивается вообще черт знает чем…

Метла вышла могучая, я немного перестаралась. Оглядевшись, не видит ли кто, я тщательно замела свои следы вокруг киоска и еще полпляжа. В соответствии с лучшими индейскими традициями обратный путь проделала по воде, основательно промочив ноги, так как море еще не до конца успокоилось, а изделие рук своих затолкала в контейнер с мусором возле „Гранда“.

События приобретали загадочный оборот, объяснить их логически не было никакой возможности, теоретически же… Теоретически было возможно абсолютно все. Марек мог скрыться от нахальной гетеры с ее настырным требованием немедленно лечиться. А может, он боится уколов? Или папочка-врач вывел дочку из заблуждения, у бедняги не осталось никаких отговорок, вампирша его так просто не отпустит, вот и пришлось исчезнуть. Причем совсем исчезнуть он почему-то не может — наверное, действительно следит за ней, потому скрывается где-то поблизости. Вампирша целыми днями ничего не делает, целыми днями… Так, может, наверстывает ночами? Придется, видно, мне перестроиться на ночной образ жизни. Перестроилась, а эта зловредная выдра и ночью никуда ни ногой! Но меня тоже зло взяло, и я решила не сдаваться. Ведь все равно не успокоюсь, пока всего не выясню, а пока в моем распоряжении никаких фактов, одни домыслы, причем домыслы на редкость неприятные. Теперь мне уже казалось, что в Сопот Марек приехал не из-за меня, я только ширма, у него же здесь были собственные дела! Дела подозрительные, ибо тесно связаны с подозрительной гетерой. И вот, вместо того чтобы наслаждаться на курорте счастьем с любимым чертовском, я занимаюсь слежкой, сопряженной с огромными неудобствами, мерзну и мокну, ночами не сплю. И все из-за него! Разумеется, опять виноват блондин. Нет, сама виновата. Знала же, раз блондин — ничего хорошего меня не ждет. Но тогда, в автобусе, он показался мне таким приличным человеком… Ладно, хватит ныть, ясно же, теперь я не отступлю!

Итак, я вынуждена была держать под наблюдением три подозрительных объекта — пляж, киоск и „Гранд-отель“ — и посещала их в самое разное время днем и ночью. Вблизи киоска обнаружились свежие следы дефективного каблука.

Очередной восход солнца застал меня на мысочке, у старой ивы. Неподалеку, в кустах, я обнаружила желтые цветочки, вспомнила, что давно у меня не было цветов, и принялась их рвать. И вдруг под самым носом увидела привычный след!

Значит, ночью Марек здесь был! Что он тут делал? Выходит, за вампиршей не следит, а шляется ночами по пляжу. Выходит, напрасно я дежурила ночью у „Гранд-отеля“, надо было дежурить здесь! Расстроенная, сбитая с толку, прижимая к груди охапку желтых цветов, я подошла к гостинице в тот момент, когда гарпия выезжала с автостоянки. Ключи от машины у меня всегда с собой, и я успела стартовать следом, не потеряв ее машину из виду. Сделала все автоматически, удрученная чрезмерным количеством невыясненных обстоятельств и собственной бездарностью по части слежки.

Только на полпути между Гданьском и Эльблонгом на варшавском шоссе я спохватилась, что следом за гетерой примчусь в Варшаву. Примчусь как есть — в старом плаще, резиновых сапогах, без ключа от квартиры, зато с букетом желтеньких цветочков. Развернувшись, я поехала обратно, оставив гетеру в покое. Если уезжает с Побережья насовсем, черт с ней! Ведь не она же меня интересует, а Марек, непонятное поведение которого я должна выяснить во что бы то ни стало.

Уже стемнело, когда я заняла наблюдательный пост недалеко от киоска. К вечеру распогодилось и похолодало. Ветер разогнал тучи и высвободил луну. Она ярко сияла, приближаясь к стадии полнолуния, и передо мной, засевшей в глухой тени зарослей, открывался великолепный вид на пустынный пляж. Я оделась потеплее, твердо решив — просижу всю ночь, но дождусь! Чего дождусь — не знаю, но что-то обязательно должно произойти. И именно здесь.

Сколько я так просидела, точно не скажу, но страшно долго. Все тело одеревенело, и, несмотря на теплую одежду, я промерзла так, что зуб на зуб не попадал. Поневоле в душу стали закрадываться сомнения, стоило ли идти на такие жертвы. Кажется, единственным результатом дежурства станет ревматизм.

Вокруг царила глубокая тишина. Ветер утих, и тишину ничто не нарушало. За все время на пляже — ни живой души. Вернусь в гостиницу, какой смысл тут торчать? И в тот момент, когда я попыталась встать на одеревеневшие ноги, послышался далекий шум мотора. Я замерла, прислушиваясь.

Машина ехала по лесной дороге, которая была, собственно, аллеей для пеших прогулок, но машина там проехать могла. Выбравшись из куста, я на негнущихся ногах пробралась к дороге и выглянула. Дорогу заслоняли ветви деревьев, поэтому разглядеть машину мне не удалось, да и была она еще далеко. Двигалась машина медленно, мотор работал приглушенно, но по свету фар я сориентировалась — едет она по направлению к иве. Я тоже направилась туда, на всякий случай. Не по дороге, конечно.

Пока я продиралась сквозь кусты, машина меня опередила, и догнала ее я уже у оврага. Здесь кончалась дорога. Дальше, через ручеек, бегущий в море по оврагу, были перекинуты легкие мостки, по которым и человек с трудом мог пройти. Дорога же заканчивалась у мостков чем-то вроде небольшой полянки со скамьей. На полянке, тихо фырча мотором, машина пыталась развернуться, рискуя каждую секунду зацепиться буфером за деревья. И когда, приглядевшись вблизи, я узнала зеленый „пежо“ каракатицы, поняла — нет, не напрасно тут сторожила!

Сначала я не поверила своим глазам, ведь красотка вместе с машиной должны быть в Варшаве. Может, у меня уже галлюцинации? Хотя, что же тут необычного, за день она могла три раза сгонять в Варшаву и обратно. Покрывавший „пежо“ густой слой пыли свидетельствовал о том, что машина проделала длинный путь в хорошую погоду. Мерзавка устроила себе экскурсию! Мало ей было семисот километров, решила и от Сопота сюда, к иве, еще кусочек проехать…

Сначала я не поверила своим глазам, ведь красотка вместе с машиной должны быть в Варшаве. Может, у меня уже галлюцинации? Хотя, что же тут необычного, за день она могла три раза сгонять в Варшаву и обратно. Покрывавший „пежо“ густой слой пыли свидетельствовал о том, что машина проделала длинный путь в хорошую погоду. Мерзавка устроила себе экскурсию! Мало ей было семисот километров, решила и от Сопота сюда, к иве, еще кусочек проехать…