– Субтеррины проектировали еще в прошлом веке, – рассказывал полковник. – И не только проектировали. Были созданы экспериментальные модели. Первую подземлодку построили в тридцатые.

«В тридцатые»? Речь явно шла не о текущих тридцатых. Выходит, сто лет назад? Фига ж себе! Стас тихонько присвистнул.

– И построили ее, кстати, у нас, в России. В Союзе, вернее. В СССР. Тогда в Союзе и не такое могли!

В глазах Гришко появилось непонятное Стасу ностальгическое выражение. Самому-то Стасу было побоку что СССР, что Россия. Он ни того, ни другого не видел и знал только понаслышке, не очень понимая разницу. А полковник видел. И знал. И мог сравнивать одно с другим.

Гришко улыбнулся каким-то своим мыслям:

– Знаешь, как разрабатывали первый подземоход?

– Не-а, – мотнул головой Стас. Откуда ему было знать?

– Конструкторы проследили за одной зверюшкой и сварганили машину, которая передвигалась под землей так же, как она.

Зверюшка? Под землей? Стас задумался.

– Камнегрыз?

Полковник покачал головой:

– Тогда камнегрызов не было. За кротом наблюдали. Посадили в ящик, просветили рентгеном, изучили биомеханику движения: ну, как крот норы роет, как лапами и башкой орудует, куда землю девает. Ясно?

Стас пожал плечами. Ясно, что ж тут не ясного-то. Вот только о кротах он тоже имел весьма смутное представление. Когда в окрестностях «Аида» завелись камнегрызы, вся прочая земляная живность исчезла.

– Самую первую подземлодку испытали здесь, на Урале. Не очень удачно, правда. – Гришко вздохнул, словно эта неудача была его личным провалом. Затем продолжил: – Над субтерриной работали и в Германии. Был у немцев такой проект: «Морской лев». Фрицам нужна была машина, способная двигаться и под землей, и под водой, чтобы незаметно переплыть Ла-Манш и проникнуть на территорию Британии.

Полковник говорил интересно, но непонятно: «Германия», «Ла-Манш», «Британия», «фрицы» какие-то… Это все-таки не те слова, которые употребляются в повседневной «аидовской» жизни. Поэтому сейчас они звучали для Стаса чуждо и странно.

А Гришко не думал умолкать. Видно было, что немногословный обычно полковник оседлал любимого конька и слезать с него не собирается. Стас слушал, открыв рот. Илья тоже слушал. Молча. Улыбался, кивал и слушал.

– Другой немецкий проект, «Змей Мидгарда», – это вообще бомба! – в словах полковника послышалось восхищение. – Настоящий монстр! «Змей» тоже задумывался как подземно-подводный транспорт. Состоял из нескольких съемных секций. Точно как змея или червяк.

«Или камнегрыз», – подумал про себя Стас.

– Вооружение: мины, пулеметы, боевые и разведывательные торпеды, снаряды для разрушения прочных пород, спасательная капсула-«шлюп»… Правда, насколько мне известно, эта змеюка так никуда и не выползла. Зато… – полковник выдержал многозначительную паузу, – зато наш «Боевой крот» успел нарыть нор.

– Боевой крот? – Стас вспомнил надпись на корпусе субтеррины – «БК-7»?

Вот что она обозначала! Механический крот-переросток. Крот-мутант. Крот-махина. Боевой крот…

– «БК-7» – это уже усовершенствованная, седьмая версия, – сказал Гришко. – Счастливое число, кстати.

Наверное… Стас не придавал значения таким вещам.

– В шестидесятые по распоряжению Хрущева на Украине построили секретный завод…

Хрущев? Украина? Стасу это мало о чем говорило.

– Подземная лодка в степях Украины… – улыбающийся Илья вставил короткую реплику.

Гришко тоже чему-то улыбнулся, кивнул:

– Собирались выпускать атомные субтеррины.

– Атомные? – Стас поежился. Слово «атом» вообще-то вызывало у него негативные эмоции. Ну, как правило.

– Работающие на ядерном реакторе, – пояснил полковник.

Что ж, это как раз и было исключением из правил. «Аидовские» бункеры тоже снабжал энергией атомный реактор.

– Для советских субтеррин ставились тактические боевые задачи по уничтожению вражеских подземных бункеров, коммуникаций и ракетных шахт. – Гришко не умолкал. – Еще предполагалось, что наши подводные лодки могут доставить «кротов» к берегам Калифорнии, чтобы субтеррины смогли заложить ядерные заряды на территории потенциального противника.

Слово «Калифорния» Стас вообще слышал в первый раз. Как будто из чужого языка словечко. Иногда ему казалось, что люди, жившие до Последней Войны, и родившиеся после нее – это люди с разных планет. Из разных миров. Собственно, так ведь оно и было: миры тех и других были слишком непохожи друг на друга.

– Был выпущен опытный экземпляр «БК», – продолжал Гришко. – Испытания проводились на Дону и в Подмосковье.

«Дон», «Подмосковье» – тоже не очень понятные, потому что совершенно ненужные для «аидовской» жизни слова.