Я ожидал оказаться в темном помещении, но внутри горел неяркий свет. Под одинокой люминесцентной трубкой в дальнем конце лаборатории стоял стеклянный саркофаг, в котором лежало тело. От саркофага отходили трубки и провода к многочисленным приборам. Аппаратура еле слышно гудела, что-то равномерно попискивало. Я подошел ближе, склонился над заполненным жидкостью – хотя, скорее, каким-нибудь гелем – прозрачным ящиком. Там, в обтягивающем темном костюме наподобие водолазного, плавала женщина. К костюму, а также к голове ее крепились многочисленные электроды. В первый момент я едва не вскрикнул от неожиданности. Это же та тетка, лицо которой я видел в луже! Что это значит?

Из рации неслись приглушенные, взволнованные голоса. Времени гадать, кто эта женщина, почему она лежит здесь и как оказалась там, в Зоне, не было. Я направился дальше, к окну, стараясь ступать как можно тише. Выберусь наружу, пока всю охрану не подняли на ноги…

Незнакомый голос, видимо, дежурный, тревожно оповещал:

– Вторая смена, прием! Всем на поиск и захват сталкера по кличке Химик. Повторяю, всем на поиск и захват сталкера по кличке Химик!

Переговоры дежурного с Первым слышали все, объяснять, какой я плохой и зачем меня ловить, не пришлось – отклик ожидающих смены охранников последовал немедленно.

Вклинился голос Брежнева, приказал отрывисто:

– Лобарев, Донохов, прием! Заберите Фадеева и Русого, обоих в медпункт. Михайлов, Корякин, прикройте! Архаров, Жариков – в Будку, изолируйте второго сталкера. Остальные – ждать меня у лаборатории. Я руковожу захватом.

Вот как, сам заместитель начальника охраны будет меня ловить? Надеется пристрелить под шумок?

Окно находилось высоко, под потолком, не дотянуться, даже встав на цыпочки и вытянув руки. Я покрутил головой, ища, на что бы взобраться. Внимание привлек железный шкаф со стеклянными дверцами, в котором, как показалось в полутьме, лежали артефакты. По высоте вроде подходит… Я подошел ближе.

На полках действительно лежали артефакты – от них исходило слабое аномальное излучение. Но какие-то странные, я таких никогда не видел. Каждый упакован в прозрачную капсулу, не понять отсюда, из какого материала. И надписан. На несколько мгновений я забыл обо всем, читая названия. «Ледокол», «Вращатель», «Правдоруб», «Мемориал», «Феминизатор»… Хм, что делает ледокол – понятно, феминизатор, видимо, усиливает женские качества. Вот с мемориалом ничего не понятно. А что делает вращатель? Я еще раз пробежался глазами по названиям. Ледокол, вращатель, правдоруб…

И тут же сам собой родился план.

В коридоре послышались тихие шаги. Но когда охранники заглянули в лабораторию номер девять, окно было открыто – а меня внутри не было.

– Архаров, захожу слева.

– Шустов, лаборатория пять – чисто.

– Копытин, коридор – чисто.

– Михайлов, крыша – чисто. Вижу открытый люк, иду туда.

Голос Брежнева:

– Михайлов, прием! Где открытый люк?

– На крыше склада артефактов, прием. Вижу свет. Проверить?

– Стой! Один не лезь. Внимание, вторая смена! Объект предположительно на складе артефактов, подтягиваемся туда. Михайлов, Корякин – крыша. Лобарев, Донохов, к окну. Копытин, Шустов – снаружи. Остальные – ждать у дверей. Без меня не входить. В переговоры не вступать!

Пока они обшаривали каждый закоулок лаборатории, я не сидел без дела. Времени оставалось немного, но к тому моменту, как охранники обнаружили открытый люк, у меня уже все было готово к приему гостей.

Склад артефактов – это вытянутое помещение размером со стандартный школьный спортзал. Под невысоким потолком на металлических штангах висят осветительные панели. Весь склад, за исключением широкого прохода посередине, заставлен длинными застекленными стеллажами. На полках лежат сотни артефактов – известные, редкие, неизвестные, сами по себе и спрятанные в отдельные контейнеры. Часть стеллажей отведена под засушенные или заспиртованные аномальные растения, вроде ржавого плюща и волчьей лозы, в еще некоторых громоздились останки мутантов – копыта, ноги, хвосты, пятачки… все, что в ходу у скупщиков.

Воздух на складе дрожал от напряжения – совокупное аномальное излучение зашкаливало. Даже если разбить стекла только в нескольких в стеллажах, излучение всей этой кучи артефактов срезонирует, и склад, да что там, вся лаборатория взлетит к чертовой бабушке.

Напротив дверей, поперек центрального прохода, стоял стол. Возле стола валялся апельсинового цвета рюкзак Шнобеля, контейнеры с артефактами громоздились на железной поверхности. Их еще не успели обработать и разложить. Среди этих артефактов я тоже успел покопаться.

Дверь с едва слышным скрипом стала приоткрываться, полутьму склада рассекла полоса света. Я подобрался, готовясь встречать гостей. Оставалось только надеяться, что все сработает как надо.

В щель просунулся ствол, походил из стороны в сторону, ощупывая пространство. Дверь открылась шире. Секунда – внутрь влетели двое, группируясь, и тут же откатились в разные стороны. Каждый встал на одно колено, выставив ствол, прикрывая остальных. Которые, выждав положенное время, начали проникать внутрь и рассасываться по периметру помещения. Последним вошел Брежнев, дергая своим МП-7 туда и сюда, прощупывая пространство. Он нажал выключатель, и яркий свет залил склад.