– Кого я провалил? – удивленно спросил Хиртеленди, однако от внимания капитана не ускользнуло, что бандит ошеломлен такой постановкой вопроса.

– Своего дружка…

– Я?

– Вы хотели бежать за границу.

– Никуда я не собирался бежать. У меня есть заграничный паспорт с визой для выезда в Польшу.

– Для этой цели вы выучили в тюрьме польский?

– Я еще по-английски и по-французски говорю.

– И только? А я думал, вы еще и по-немецки говорите.

– Ну и что, может, и говорю. Это мое дело.

Шатори кивнул, бросив беглый взгляд на Хиртеленди:

– За что вы убили Марику Лонтаи?

– Что?! Что такое, что вы говорите? – Хиртеленди побледнел и хотел вскочить со стула, но Кути не дал ему подняться.

– А я думал, вы знаете, в чем вас подозревают, – как бы невзначай бросил Шатори.

– Я? Что я должен знать? Я ничего не знаю…

– А где вы были вчера вечером между девятью и половиной десятого?

– Ничего не знаю… Я нигде не был…

– Удивительно, у такого полиглота и такая плохая память. Отпечатки ваших пальцев обнаружены в комнате девушки, а это как вы знаете…

– Меня хотят обвинить в убийстве? Меня? – Голос Хиртеленди сорвался на визг. – Но я не убивал…

– Добровольное признание рассматривается судом как смягчающее обстоятельство, а оно вам так нужно… Рассказывайте…

– Я не убивал…

– Тогда скажите, где вы были и с кем встречались.

Хиртеленди молчал.

– Молчите? Ну хорошо, тогда я сам вам расскажу. Если я где-нибудь буду не совсем точен, можете меня поправить. Надеюсь, вам уже сообщили о том, что до сих пор вас допрашивали как подозреваемого.

– Но меня не обвиняли в убийстве Марики.

– А в чем же?

– В угоне какого-то автомобиля.

– Ай-яй-яй, – Шатори покачал головой, бросив укоризненяый взгляд на Кути. – Оставим эту историю с угоном автомобиля. В сравнении с убийством это мелочь.

Хиртеленди испуганно уставился на Шатори, который, будто не заметив этого взгляда, продолжал:

– Я несколько освежу вашу память… Утром в половине десятого вы позвонили Марике в больницу, где вам сообщили, что она неожиданно уехала в отпуск, о чем вы не имели ни малейшего представления. После этого вы позвонили Илоне на квартиру, но ее не было дома. До половины второго вы сидели в кафе возле моста. Потом снова позвонили Марике, но безрезультатно. Тогда вы решили лично навестить ее. Однако ее квартира была заперта. Около трех часов вы наконец дозвонились до Илоны Сони и попросили ее передать Гажо, чтобы он в пять часов пришел на мельницу у озера. Ваш друг оказался пунктуальным, как и вы сами. Вы договорились с ним встретиться вновь в половине десятого. После этого до десяти вечера вы бродили по улицам. Вы видели, как девушка подъехала на машине, как вышла… Вы побежали вслед за ней и… – Шатори сделал рукой движение, имитируя удар ножом.

Хиртеленди нервно кусал губы. Руки, сложенные на коленях, теребили материю брюк.

Шатори нарушил молчание.

– Этот ваш поступок еще можно как-то понять: злость, ревность…

– Неправда, – дрожащим голосом произнес Хиртеленди, – я любил Марику…

– Так-то оно так… Однако когда вы увидели большую полосатую сумку девушки, то подумали, что она, сговорившись с одним из ваших дружков-бандитов, обманула вас, выкрала деньги! Я вас понимаю. Вы думали, что девушка, которую вы сильно любили, которой верили, ради которой пошли на это ограбление, вдруг обманула вас. Это и побудило вас поднять на нее руку.

Хиртеленди изумленно уставился на капитана:

– А разве деньги были не в комнате?

– Узнаете эту пляжную сумку? – Шатори открыл сейф и вытащил сумку. – Вот, пожалуйста, подойдите и посмотрите поближе.

Хиртеленди сидел как парализованный, не сводя взгляда с сумки.

В пещере вы разделались с Микулкой, которого заподозрили в краже денег…

– Гражданин следователь, – простонал Хиртеленди, – если я все откровенно расскажу, вы поверите, что не я убил Марику и Ушастика?

– Хорошо, я поверю вам, но будьте откровенны.

– Гражданин следователь, я на самом деле весь день искал девушку, а вечером в девять часов был у нее на квартире, но поздно… Этот мерзавец… уже убил ее. Я хотел догнать его, но он выскочил через окно…

Хиртеленди более часа давал показания, которые заносились в протокол.

Когда Хиртеленди увели в камеру, капитан выпил большую чашку черного кофе, а затем приказал привести к нему доктора Вархеи.

Главный врач вошел в кабинет Шатори, сгорбившись, опустив голову на грудь. Лицо его было одутловатым, под глазами залегли темные круги. Остановившись перед Шатори, он вдруг выпрямился, задрожал и, не дав капитану открыть рот, закричал:

– Я попрошу… как вы смели! Вы еще ответите за это!

– Ведите-ка себя как следует, – пытался перебить доктора полицейский, который ввел его в кабинет.

Капитан махнул рукой.

«Пусть покричит, – подумал капитан, разглядывая стоявшего перед ним хорошо сложенного мужчину. – Ишь как побагровел, на лбу выступили крупные капли пота, видно, он здорово перепугался».

– Вы еще ответите за свое самоуправство! Вы знаете, кто я такой?

– Как не знать, – спокойно ответил Шатори. – Вы доктор Йожеф Вархеи…