А сегодня утром, когда они с хозяином проходили мимо здания управления, над их головами со скрипом распахнулось окно. Кантор узнал голос майора Бокора. Пес поднял голову, но, заметив, что хозяин сделал вид, будто не видит и не слышит майора, тоже демонстративно отвернулся.

– Эй, вы! – крикнул майор. – Я обращаюсь к вам, гордец, и к вашей не менее спесивой овчарке!

Чупати натянул поводок, на котором он вел Кантора, не спеша обернулся и спросил:

– Что прикажете?

– Вот так-то лучше! Я только хотел сказать, что если я еще раз увижу вас с собакой в рабочее время в корчме на площади Фё, то от самого строгого наказания вам не открутиться. Поняли?

– Так точно, понятно, – бросил Чупати.

– Не забудьте только моего напоминания! – крикнул майор вдогонку.

Выйдя из ворот управления, старшина машинально одернул китель. Кантор шел рядом со старшиной.

– Ну, что ты на меня уставился? – грубо бросил Чупати овчарке. Замечание майора обидело старшину. И теперь ему было стыдно перед Кантором, будто это была не овчарка, а дама сердца.

– Кружку пива и ту нельзя выпить, – пожаловался старшина капитану Шатори, встретив его за воротами.

– Выпить пива можно, но только не на службе, – ответил ему Шатори. – Я думаю, лучше патрулировать по улицам, чем сидеть на гауптвахте. Мне кажется, у тебя так много свободного времени, что ты не знаешь, куда его деть.

Теперь старшина заходил выпить кружечку пива в свободное от службы время. Очень скоро он открыл для себя, что в центре таких забегаловок видимо-невидимо. Заходил не почему-либо, а больше из упрямства, решив, что никакой полицейский, разве что больной какой, с нездоровым желудком или печенью, не откажется выпить. Любой полицейский или детектив выпивает, с той лишь разницей, что англичанин пьет виски, француз – коньяк, а венгр – палинку или водку.

«Я же пью только винцо с содовой… Это напиток», – подумал Чупати и облизал пересохшие губы.

До обеда корчму обычно навещали завсегдатаи – владельцы частных мастерских, находящихся неподалеку от площади, которые забегали сюда в перерыв, чтобы немного промочить горло. Скромный полицейский с собакой понравился им, и они всегда дружески приветствовали коренастого старшину.

Чупати каждый раз появлялся в корчме в одно и то же время, ровно в одиннадцать часов, а когда он проходил к стойке, все мастеровые выглядывали в окно, проверяя, не идет ли вслед за ним какой-нибудь полицейский. Они сами по себе «болели» за старшину, оберегая его от неприятностей по службе, что доставляло им большое удовольствие.

Чупати, чтобы собака не скучала в корчме, научил Кантора одному трюку, который снискал псу настоящую славу среди посетителей корчмы. Этот трюк заключался в том, что пес приносил в пасти стакан с вином твоему хозяину.

Чупати вставлял тонкий стакан между клыками Кантора и посылал пса к стойке. Подойдя к стойке, пес осторожно упирался передними лапами о край стойки и ставил стакан на нее. Хозяин тихим свистом подавал ему еле заметный знак, по которому Кантор, два раза тявкнув, благодарил корчмаря за вино.

Когда старшина впервые приказал Кантору принести ему полный стакан вина, наблюдавший за этой сценой маленький парикмахер по фамилии Канцлер тут же заспорил с жестянщиком Резором.

– Разольет! Спорим, что разольет! – предложил парикмахер.

– Разольет, конечно, – хмыкнул жестянщик.

Чупати, сидевший рядом, сузил глаза и сказал:

– А я говорю, что не разольет.

– Не разольет? – удивился парикмахер.

– На что спорим, а? – выпрямился Чупати.

– Ставлю десять стаканов вина! – оживился Канцлер, поворачиваясь к старшине. – Держи мою руку, поставлю десять стаканов.

Чупати загадочно улыбнулся:

– Согласен на десять! – И пожал протянутую ему руку.

– И я спорю на десять, – предложил жестянщик.

К спорящим присоединились еще девять завсегдатаев, десятым оказался сам корчмарь.

– Не сердитесь, товарищ старшина, – заговорил корчмарь, – но я тоже не верю, а потому выставляю со своей стороны пять стаканов.

– Итого девяносто пять стаканов вина, – удовлетворенно заметил Чупати. – Сколько вина, черт возьми! Ты слышишь, Тютю? А ну-ка заработай своему хозяину винца! Неси стакан! Только осторожно!

Опершись передними лапами о стойку, Кантор повернул голову в сторону хозяина. Когда Чупати кончил говорить, пес обвел беглым взглядом окруживших его посетителей корчмы, которые молча ждали чуда. Сложившаяся ситуация уже была понятна Кантору: уверенные слова хозяина, азартные голоса спорящих и, наконец, наступившая тишина. Сомнений не было, нужно во что бы то ни стало выполнить приказ хозяина – принести ему стакан с золотистой жидкостью, которую старшина так любит.

– Пу, неси же! – проговорил Чупати.