– Теперь все в порядке. Пошли.

А Кантор все еще держал в зубах лакомую лепешку.

– Подожди-ка. Дай сюда. Хозяин снимет с этого лакомства бумажку. – Чупати протянул руку к голове Кантора, но тот быстро отдернул ее. – Ну, как знаешь, – пробормотал старшина. – Хочешь, ешь с бумажкой.

Кантора такое замечание нисколько не смутило, так как и бумажка, по его мнению, тоже относилась к добыче.

– Ну глотай же, чего тянешь? – Чупати сделал красноречивый жест. – Ешь, это твое, – приободрил он Кантора, который после столь внушительного поощрения проглотил вкусную лепешку вместе с бумажкой.

Они шли по самой оживленной стороне площади. Старшина украдкой поглядывал на противоположную сторону, по которой только что проехал паренек на трехколесной мотоколяске.

«Обойдем-ка мы сейчас площадь, и пусть все нас заметят», – решил про себя Чупати. Перед универмагом «Центр» старшина натолкнулся на Шатори.

«Как хорошо, что капитан встретился мне как раз здесь, на противоположной стороне от корчмы».

– Куда путь держишь? – мрачно поинтересовался Шатори.

– Как это понимать?! – с невинным видом спросил старшина.

– Не паясничай, ты же хорошо знаешь!

– Чего я знаю? Знаю, что не сегодня-завтра мы с Кантором станем косолапыми от этой бесполезной ходьбы.

– Тебя искал шеф.

– Когда?

– Только что…

– Только что? Минуту назад я был у гастронома, на углу.

– Минуту назад ты был в корчме. Шеф тебя засек… Я только одного не пойму, как тебе удалось отвязаться от него, если он не отходит от входа в корчму и от ворот?

– А потому и не поймешь, что меня там не было. Он, видимо, с кем-то спутал. – обиженно произнес Чупати.

– Знаешь, полицейского еще можно спутать с другим, но с кем спутаешь Кантора?

– Шеф и Кантора видел?

– Нет. Кантора заметил только я, так что считай, что тебе повезло.

– Но ты же видишь, что я метрах в трехстах от этой злополучной корчмы.

– Ну и пройдоха же ты! Если тебя еще минуту послушать, так поверишь в собственную слепоту. Может, это были ваши двойники? От меня-то хоть не скрывай, как тебе это удалось.

Чупати лукаво улыбнулся, подумав, что бывают ситуации, когда такой простой, как он, полицейский может ловко облапошить дипломированного детектива.

«Жизнь – самая лучшая школа по приобретению опыта. Мне и со старшинскими погонами живется неплохо, а золотые мне вроде бы ни к чему. Кантор вон всего-навсего пес, а порой он способен на то, до чего человек и не додумается. Шатори не так давно называл меня собаководом, говорил при этом, что таким я и останусь на всю жизнь».

– Как мне это удалось? – Чупати лукаво подмигнул Кантору. – А ты лучше у него спроси. Если он тебе откроет тайну, тогда и я скажу.

– По-собачьи говорить не умею, – Шатори махнул рукой.

– Ну вот видишь, в этом между нами и разница: ты понимаешь латынь, а я – собачий язык…

– Не дури, Чупати. Мне ты смело можешь рассказать.

– Со временем…

Конец этому разговору положил майор Бокор, который шел со стороны универмага.

– Ты здесь? – удивился майор. В голосе его прозвучала угроза.

– Так точно, здесь, – Чупати принял положение «смирно». – Товарищ майор, в районе моего патрулирования никаких происшествий не произошло.

– Ох и бессовестный! Ну подожди…

Майора перебил Шатори:

– Прошу прощения, но я со старшиной уже минут десять стою и разговариваю, а пришел он сюда со стороны городской полиции.

– Вот как? Тогда объясните мне, пожалуйста, кто из полицейских двадцать минут назад был в корчме? Вон там, на противоположной стороне площади.

Капитан растерянно развел руками:

– Я не знаю, начальник, может, мы ошиблись… Ведь собаку мы не видели, – добавил он менее уверенным тоном.

– Безобразие! Самое настоящее безобразие, когда человек сам себе не верит… – произнес майор, и его лицо исказила гримаса, потому что у него появились колики в желудке.

Шатори заметил эту гримасу и вежливо посоветовал:

– В нескольких шагах отсюда, товарищ майор, есть аптека. Разрешите проводить вас до нее?

Боли в желудке у Бокора стали такими острыми, что он не мог больше терпеть.

– Пошли, – простонал он и двинулся по направлению к аптеке.

Шатори пошел за майором, тихо ворча на Чупати:

– Ну, подожди, разбойник! Эта была твоя последняя выходка!

Смущенный Чупати смотрел вслед своему начальнику и думал: «Как бы там ни было, все равно не ты самый большой умник на свете». В этот миг он почувствовал угрызения совести. Лицо старшины залила краска стыда.