— Она… мертва, — Катя отступает в сторону, пухлые губы вздрагивают.

Эдик пытается нащупать пульс и сожалением подтверждает догадку Кати. Тем временем звонок разрывается, кому-то из больных в палате плохо.

— Четвёртый номер, — замечает Костя Сталкер. — Что делать будем?

Катя уверено идёт к палате, из которой подаётся сигнал. Спешим за ней, сжимаем в руках копья, кто его знает, что за больные там лежат.

То, что там видим, повергает в шок. В палате три кровати, на них, привязанные ремнями, лежат люди, двое из них без сознания. Каждому в вены воткнуты иглы, кровь, по прозрачным трубочкам, стекает в объёмные кастрюли, стоящие на полу.

— Что за чёрт! — ругаюсь я, выдёргиваю иглы из рук.

Один из больных, смог освободить одну руку, и до сих пор жмёт на кнопку звонка. Это седой, смертельно бледный старик, его губы беззвучно шепчут непонятные слова, глаза, под закрытыми веками, лихорадочно двигаются.

Катя склоняется над стариком:- Что вы хотите сказать, дедушка? — её голос дрожит от переживания.

Старик с усилием открывает глаза, взор мутный, он пытается рассмотреть её, наконец, взгляд фокусируется, он долго смотрит на Катю.

— Беги отсюда, дочка, — с огромным трудом говорит он.

— Да, что у вас тут случилось? — Катя лихорадочно расстегивает ремни.

— Что тут непонятного, — прищурившись, говорит Эдик. — Кому нужна кровь таким странным образом?

— Здесь вампиры, не думайте, что дед сошёл с ума. Действительно, сюда пришли самые настоящие вампиры, — с ужасом шепчет старик. — Боже, за что мне такое наказание под старость?! — в отчаянье восклицает он.

Дунуло ветром от резко открывшейся двери, мы отпрянули к окну, выставив копья. В палату заходит врач, следом, подпирая дверные косяки, протиснулись два санитара.

— У нас гос-ти? — слышится до боли знакомый голос.

— Вита-с? — неприятно удивляюсь я.

Упырь вздёргивается как от удара током, лицо искажается:- Какая прият-ная встреча. Зачем сюда пришли, у вас что, здесь лежат род-ственники?

Два санитара злобно ухмыльнулись, на неживых лицах качнулись мутные глаза и их взгляды застывают на наших лицах.

— Поменял дорогой костюм на белый халат? — с презрением говорю я.

— К твоему сведению, я дипломированный врач, — оскалился Вита-с.

— Это видно, — с призрением улыбаюсь я. — Зачем ты здесь?

— Я не понимаю твой вопрос?

— Зачем сменил цивилизованную Прибалтику на дикую Россию? — с иронией говорю я.

— Ах, это… я в командировке, стажирую молодых специалистов.

— Этих, что ли? — кошусь на живых мертвецов.

— Не-ет, это санитары, специалисты сейчас будут здесь, — зловеще ухмыляется Вита-с.

— На что ты надеешься, забыл как я тебя и твою команду подпалил? — я смотрю на холёное, но до синевы бледное лицо упыря и пытаюсь понять, что он предпримет в следующую секунду. А он не торопится, видно знает что ждёт. Вита-с криво улыбается:- Да, плеваться огнём умеешь, но и у нас есть кое-что в запасе.

— Не сомневаюсь, — я качнулся в его сторону, вставив копьё.

— Ну, против меня сии штучки бесполезны, — с лёгким разочарованием, говорит Вита-с, — рядовых упырей, разве, что до истерики доводить, — ехидно добавляет он.

Достаю камень, он пылает и пульсирует, словно сердце. Вита-с в ужасе отходит, но вновь появляется язвительная ухмылка:- Я так думаю, здесь нет места, чтоб развернуться дракону, разве что, тебе придётся разрушить больницу, а здесь больные, — он скорбно корчит лицо.

Непроизвольно оглядываюсь на старика, тот парализован диким страхом, глаза выпучил, едва заметные губы трясутся, он переводит на меня взгляд полный мольбы, пытается, что-то сказать, но лишь воздух свистит из лёгких.

— Нелюдь ты, Вита-с, — с отвращением говорю я.

— В самую точку попал, — блеснул узкими клыками упырь.

— А я всё же, попробую напоить камень кровью, — внезапно пискнула за спиной Катя.

— О, ещё один дракон, то есть — дракониха, — с насмешкой наклоняет голову Вита-с, в глазах зажигается красный огонь. — Здание рухнет. Людей не жалко?

— Думаю, они здесь уже все обречены. Вряд ли, чем им поможем, но благо для их душ будет, если изведём всех вас, — зло говорит Катя.

— Допустим больных не жалко, но товарищей своих пожалейте, они люди. Неужели возьмёте грех на свои души, — злобно ухмыльнулся упырь.

Катя растерянно глянула на Эдика, тот ободряюще кивнул. Осман каменеет, с силой стискивает копьё, даже металл погнулся, Костя Сталкер упёрся в подоконник, в руке выплясывает, бесполезный для этих целей, пистолет.