Вход, как и обещал Никита, был бесплатным, но вышибалы пускали не всех. Пара молодых людей в черных костюмах, чуть ли не на коленях умоляли впустить их, предъявляя удостоверения сотрудников наркоконтроля, но вышибалы не верили им. Всех сотрудников наркоконтроля они знали в лицо и на ощупь.

Два капитана бросили «опель» на охраняемой парковке. Какой-то малолетка наркоманского вида с капюшоном на голове предложил поохранять машину за дополнительную плату — всего сто рублей в час, но Никита пригрозил — если с тачкой что-нибудь случится, завтра сюда нечаянно, якобы по ошибке, приземлится десант голубых беретов со всеми вытекающими.

— Кино смотрел «В зоне особого внимания»?

— Я не смотрю кино. Только литература. Чак Паланик, Бегбедер, Пелевин.

— Твои проблемы. Надо смотреть.

Капитаны, как и подобает настоящим десантникам, очередь игнорировали.

— Братишка, — обратился Никита к ближайшему вышибале, — вчера из Чечни. Из Дуба-Юрта. Всего на три дня в Питере. Пусти погреться к огоньку и отведать зелена вина.

Вышибала с поклоном отступил, и даже рамка, звенящая на каждом первом, на сей раз вежливо промолчала.

Клуб, согласно названию, тематически был связан с трудом и молодежью. Гостей встречала гипсовая копия статуи «Рабочий и колхозница». В гардеробе трудящихся обслуживали девушки в косынках и тоже в повязках, выдавая мятые алюминиевые номерки со штампованной по периметру надписью «ГОСТ 4587/69». Лозунг «МИР, ТРУД, МАЙ» на кумаче венчал проход в зал заседаний. Ну и конечно, на стенах плакаты далеких семидесятых ушедшего века. «Пятилетку за четыре года!», «БАМ — путь к счастью!» и тому подобные приветы из прошлого.

Рабочей молодежи, несмотря на неактуальную тематику заведения, было много. Вряд ли кто-то из присутствующих знал, что такое БАМ. Девять из десяти ответили бы, что это новый галлюциноген типа ЛСД. А десятый послал бы на три буквы.

Из развлечений предлагались бесплатные стриптизерши на шестах с пионерскими галстуками и платные коктейли, которые разносились официантками в школьной форме советских времен. Музыкальное сопровождение — фонограмма детского хора: «Эх, хорошо в стране советской жить…»

— Между прочим, в секс-шопах сейчас самый модный прикид, — кивнул Никита на ближайшую официантку, — даже очередь есть. Надо приезжать — отмечаться.

— Откуда ты знаешь?

— А у меня там карта постоянного покупателя. С накопительным дисконтом.

Едва они заняли место за свободным столиком, одна из «школьниц-пионерок» тут же подсуетилась:

— Хотите что-нибудь выпить?

— Две воды.

— С газом? Без газа?

— На ваш вкус.

— Хорошо. Хотя я предпочитаю мартини.

Женская часть трудящейся молодежи, вопреки ожиданиям, на офицерскую форму друзей отреагировала вяло. Увы, друзья опоздали лет на тридцать. Нынче боевое офицерство не могло похвастаться богатым денежным обеспечением, а понятия «честь», «долг» и «героизм» не очень котировались на сегодняшнем внутреннем рынке. К ним никто не подбегал и не спрашивал: «Не скучно ли вам? Не желаете ли безопасного или хотя бы опасного секса?»

«Школьница» вернулась быстро — заказ не отличался сложностью. Поставила на столик два высоких бокала с пузырящейся жидкостью, похожей на воду, с прицепленными на них дольками лимона.

— Платить будете сразу?

— А сколько с нас?

— Двести сорок рублей.

— Потом. Мы еще что-нибудь закажем.

— Хорошо. Приятного отдыха.

«Школьница» поправила марлевую повязку с профилем Ленина и ушла к доске. В смысле к барной стойке.

— Сто двадцать рублей за стакан воды! Охренеть! — справедливо возмутился Никита. — Представляю, сколько у них пиво стоит. Надо на них антимонопольную службу натравить.

— А что ты хотел? Вода-то с газом. И с лимоном. И никто не заставлял тебя ее покупать.

— Нам стаканы нужны.

Никита залпом выпил сто двадцать рублей, положив лимончик на салфетку. Вытащил из бушлата Вадика «Суперлегкую» и плеснул в бокал водки на пару пальцев.

— Давай, освобождай тару.

Вадик тоже опорожнил бокал. Но произнести тост они не успели, тут же появилась улыбчивая «школьница».

— Господа, в нашем заведении приносить и распивать собственное спиртное запрещено.

Она показала на настенный плакат, выполненный в стиле окон «РОСТа». Румяный красноармеец держал за шиворот мужичка ханыжеского вида, сжимавшего в одной руке откупоренную бутылку водки с надписью «Своя» на этикетке. Второй красноармеец подставлял мужичку под задницу штык.