Шрифт:
– Нессери! Вы меня слушаете?
– Так точно!
От того, что говорили в трубку, начальник сектора оценки и анализа потемнел лицом.
– Господин полковник, докладываю. В районе населенного пункта Кара-Гай идет бой. Данные объективного контроля.
– Запрос есть?
– Никак нет.
– В чем дело, почему мне докладываете?
– Населенный пункт Кара-Гай – как раз на возможном маршруте майора Грибоедова, я докладывал вам о…
– Запрос есть?
– Никак нет.
– В таком случае это нас не касается.
Все поняли – Дартанянц обрекал мятежный экипаж вертолета на сражение без поддержки: сам создал проблему, сам ее и решай. Не все были с этим согласны…
Не работала рация. Вообще не достучаться ни до кого. Не было ни спутника, ни обычной связи – майор подозревал, что связь глушат. Но это была еще не самая большая проблема, самой большой проблемой было время. Они дрались в окружении уже пять с лишним часов – и до темноты было совсем недалеко. А количество боевиков только прибывало: за вертолет пятьсот тысяч рублей! По ним уже били два крупнокалиберных пулемета, подавить которые не было никакой возможности. Минометы еще не работали, но все впереди. Каждый знал, что будет по темноте. Сначала минометная атака: они просто подтащат минометы и расстреляют их с безопасной дистанции. А потом атака обкуренных моджахедов до рукопашной… если еще кто сможет в ней участвовать…
Вертолет горел… они вынуждены были отойти, потому что крупнокалиберные пулеметы не торопясь и со вкусом добили его, превратив в горящие развалины. Единственным способом хоть как-то спастись от губительного огня крупнокалиберных было расположить свои позиции на самом гребне, точно так же людей, занявших самый гребень, сложно достать и миной. Они рассредоточились, чтобы одной миной не накрыло сразу нескольких, и как смогли сделали каменные брустверы для защиты. Снайперы прицельным огнем выбивали один камень за другим, но пока у них мало что получалось…
Ранены были все, вопрос в том, насколько: тяжело или легко. Спасало только наличие большого количества трофейного оружия – его пока хватало. Очень помогали трофейные «Буры» с тяжелыми пулями – они позволяли грозить даже населенному пункту, стреляя через долину. Пули врага щелкали о камни то тут, то там, к этому звуку так привыкли, что уже не обращали на него внимания. Самые ярые уже получили свое, моджахеды теперь тоже не торопились – ждали темноты.
Пули щелкали по камням. Так, как будто кто-то бросал камешек – и он противно так, довольно громко щелкал о другой такой камешек. Обычно такого не бывает – у афганцев мало огнеприпасов, они не ведут беспокоящий огонь. Но тут… или наемники, или просто рядом схрон крупный. Винтовки… конец прошлого века, но при попадании в руку ее запросто и потерять можно. В ногу – то же самое…
Боеприпасы еще были, но стрелять было не по кому и их берегли. Вжимались в землю и кое-как окапывались. Уйти уже не получится, обе стороны ждали темноты.
Связи не было. Ни спутниковой, никакой…
Грибоедова вытащили из вертолета и положили за валуном вместе с рацией. Как и положено, радисту придали охрану, одного из дембелей, летевших в Кабул, чтобы сесть там на самолет и на месяц-два убраться отсюда…
Рядом лежал один из дембелей, тоже раненый, но автомат он из рук не выпустил. Здесь никто не выпускал оружия из рук. Оказаться без оружия в руках местных… смерти подобно.
– Отлетались мы… Ваше Благородие… – сказал он, всматриваясь в соседний склон, в камни, чтобы не пропустить опасность.
– Еще полетаем…
Грибоедов вдруг вспомнил одну вещь. В детстве он хотел стать космонавтом. Очень хотел, можно сказать, чертовски хотел. Даже моделистом был, модели космических кораблей собирал. Книжками зачитывался. Ради этого он и пошел в ВВС, потому что все пилоты космических кораблей и аппаратов – как раз офицеры ВВС.
Вот и попал… в космос. Это теперь – их космос.
Другого нет.
Четверка штурмовиков с ревом и свистом вырвалась из-за склона, прошла над ними, грохоча двигателями, и ушла на разворот. Словно глас божий в наушниках, сквозь рев помех едва разбираемо прозвучало:
– Неопознанная группа к северу от населенного пункта Кара-Гай, мы штурмовое звено ударной эскадрильи с Джелалабада, позывные с Лиса один-один, по Лиса один-четыре. Поймали ваш Прибой, направляемся к вам. Располагаем шестью тоннами боевой нагрузки на каждом аппарате, приближаемся с севера. Если можете, подсветите нам цели лазерами, если нет, обозначьте себя сегодняшним дымом и прячьтесь, повторяю: сегодняшний дым и прячьтесь! Будем работать с подхода!
– Красный дым! – заорал Грибоедов, срывая остатки голоса. – Красный дым на нас! И прячьтесь! Ложись!
Красная шашка плюхнулась рядом с ним, плюнула ядовито-красным дымом…
– Лиса один-один, нас глушат! – закричал Грибоедов. – Мой позывной Виктор один-три, сбит к юго-востоку от населенного пункта Кара-Гай, нас глушат. Если ты слышишь меня – мы окружены, противник со всех сторон от красного дыма. Запрашиваю огонь в опасной близости от собственной позиции, как понял, прием!
– Лиса один-один, – ведущий звена не стал получать подтверждение, то ли услышал, то ли нет, – мы над целью, точка входа. Приказываю атаковать…