Наступил апрель 1964 года, и я снова встретился с Мадди, Отисом и Казен Джо — на этот раз в репетиционной комнате в Лондоне. Кроме них в списке участников Blues and Gospel Caravan были контрабасист из Чикаго Рэнсом Ноулинг, барабанщик Мадди Уотерса Уилли Смит, Брауни МакГи и Сонни Терри, Реверенд [51] Гэри Дэвис и Систер Розетта Тарп. Перед началом турне я решил устроить прогон всего выступления, чтобы рассказать, как, с моей точки зрения, оно должно быть организовано, а потом все это отрепетировать. Я хотел, чтобы Рэнсом играл на басу с большинством из выступающих, Отис и Уилли — с Розеттой, Брауни — на гитаре с Джо, Сонни — на губной гармошке с Реверенд Гэри и так далее. Когда я закончил свою речь, собравшиеся недоуменно уставились на меня, а затем принялись наперебой высказывать свои возражения и проявлять недовольство. Мадди был расстроен тем, что мы не взяли его группу целиком. Розетта не хотела, чтобы ей аккомпанировал блюзмен вроде Отиса. По наивности я и представить себе не мог, что участники турне практически не знакомы друг с другом.

Мир, в котором вращались Брауни МакГи и Сонни Терри или Реверенд Гэри Дэвис — мир фолк-блюза, кофеен и концертов в колледжах, — был неизвестен музыкантам из Чикаго. Брауни и Сонни играли дуэтом с того момента, как покинули Южную Каролину и, вслед за Ледбелли, очутились в фолк-круговращении сороковых годов. Брауни был виртуозом гитарного перебора и вокалистом с теплой и сердечной манерой пения. Он прихрамывал, поэтому ходил с тросточкой, и обладал весьма широкой в обхвате талией. Брауни держался безукоризненно вежливо, но под этой маской скрывал ожесточение: многие годы он приспосабливался ко вкусам белой аудитории, и это не прошло даром Сонни, слепой от рождения гений губной гармошки, играл сельские блюзы. Он был настолько мягок и уважителен со всеми, что было трудно определить, что же он действительно думает по тому или иному поводу (черные очки еще больше усложняли задачу). Я обнаружил, что вне сцены Брауни и Сонни относились друг к другу с пылкой неприязнью. Но они были едины в том, что по причине какой-то старинной распри не хотели иметь никакого дела с Реверенд Гэри.

Реверенд Гэри тоже был слепым и тоже уроженцем Южной Каролины. Его суровая личность сформировалась в период между двумя мировыми войнами на проселочных дорогах деревенского Юга — в те годы он был разъездным проповедником В пятидесятых племянник перевез его в Бронкс, где небольшая группа ревностных поклонников открыла его необычайное умение играть перебором в стиле рэгтайм, уже долгое время позабытом Поколения белых гитаристов брали у Гэри уроки, взамен зачастую устраивая для своего учителя выступления на публике. Они забирали его из съемной квартиры в Бронксе и доводили прямо до сцены, попутно следя за тем, чтобы он поел и оделся подобающим образом.

Гэри был человеком с отталкивающей внешностью и странными привычками. Его подбородок был покрыт седой щетиной; он ходил в сильно поношенной шляпе и помятом черном костюме. Темные очки часто съезжали с носа, открывая белесые незрячие глаза, В первое же утро во время завтрака он привел в ужас Розетту и ее мужа и менеджера Рассела Дрожащей рукой Гэри схватил кусок яичницы-глазуньи, поднял его над своей запрокинутой головой (желток в это время тоненькими струйками потек спереди по его рубашке) и отправил в рот. Пока он жевал, края обвисших кусков белого растопленного сала торчали наружу.

Задача вычистить рубашку Гэри была возложена на Тома Хоскинса. Том был двадцатипятилетним обаятельным южанином, который за год до того, словно заправский детектив, разыскал Миссисипи Джона Херта [52] в городке Авалон. Том прослушивал его пластинки на 78 оборотов снова и снова, до тех пор, пока не разобрал слова, косвенным образом указывающие на поселение в южной Дельте [53] . Там Хоскинс и нашел Херта сидящим на ступеньках своего крыльца, на том самом месте, где тридцатью пятью годами ранее его обнаружил скаут из Paramount Records. Так как Херт не смог принять участие в турне по состоянию здоровья, Том согласился помочь мне с другими музыкантами. Оказалось, что присматривать за Гэри — это работа, занимающая все время дня и ночи.

У Тома не было и тени той нескладной почтительности, которая отличает поклонников блюза с Севера Он быстро сообразил, что Гэри любит добавить чуток марихуаны к грубому табаку, которым набивал свою трубку из стержня кукурузного початка Гэри и Том стали главными гуляками турне, готовыми проводить ночи напролет в компании своих поклонников, предпочтительно женского пола, когда все остальные уже давным-давно отправились спать. Молодые обожатели были у их ног, Гэри доставал свою гитару, а Том набивал трубку и добывал бутылочку виски. Музыка продолжалась до тех пор, пока соседи не начинали жаловаться на шум или пока Том не обменивался с какой-нибудь из девушек взглядами, достаточно однозначными, чтобы завершить заседание.

Среди гитаристов, игравших в стиле госпел, не было исполнителей лучше, чем Систер Розетта и Гэри, но на этом их сходство заканчивалось. Розетта, уроженка арканзасской глубинки, выступала в кругу энтузиастов возрождения сельской музыки вместе со своей матерью, Кэти Белл Ньюбин, с тех самых пор, как подросла достаточно для того, чтобы петь не фальшивя. Вспоминая те дни, Розетта сказала мне однажды: «К восемнадцати годам я уже чего только не насмотрелась!» В конце тридцатых она стала выступать с оркестрами, исполнявшими свинг, причем ее имя указывалось в афишах отдельной строкой. Приджазованный стиль игры на электрогитаре принес ей несколько хитов в сороковые годы, что позволило им с Расселом купить дом в Филадельфии. Розетта носила дорогой рыжий парик, меховую шубку, туфли на шпильках и уже давно гастролировала по Европе. Таких людей, как Гэри, она последний раз видела лет тридцать пять назад на грязных дорогах восточного Техаса. И оказаться с человеком такого сорта за одним столом во время завтрака — это было явно не то, что она ожидала, подписывая контракт на работу в Blues and Gospel Caravan.

Рэнсом Ноулинг и Казен Джо, любители элегантно одеться во что-нибудь твидовое, были самыми утонченными людьми во всей команде. На чудачества остальных, порою всех забавлявшие, сами они смотрели со снисходительной улыбкой. Уилли Смит, молодой барабанщик Мадди, пребывал в приятном возбуждении от того, что выступает за пределами привычного круга поклонников блюза. Что осмотр местных достопримечательностей, что встречи с поклонниками — все приводило его в восторг.

Сердцем всего турне был Мадди, обладавший огромным авторитетом и достоинством Он всегда был в полном порядке, одевался по последней моде — мягкая фетровая шляпа с загнутыми спереди полями, маленький серый галстук и белоснежная рубашка У него были добрые глаза, но на меня он смотрел немного настороженно. Отис, двоюродный брат Мадди, «стареющий мальчишка», производил впечатление ребенка, который только и делает, что ищет способ, как бы напроказить. Он много курил и сильно выпивал, а его печальные глаза и общая мягкость натуры были полной противоположностью непоколебимой мужественности Мадди.