— Неужели?

— Только иногда, совсем редко, в основном в постели, он открывался совсем по-иному. Забавно, что многих мужчин по-настоящему можно узнать лишь в постели.

Надо же, подумала Лиз, то же самое я могла бы сказать о Кейре. Но она постеснялась говорить об этом вслух. Они разговаривали с Ханной Драммонд, как две встретившиеся после долгой разлуки подруги. Затем воцарилась пауза.

— Вы надолго приехали? — спросила Лиз, стараясь возобновить начатый разговор.

— Я уеду отсюда через несколько дней, а Элфред чуть позже.

— Значит, Хэмиш не так уж часто видится с сыном?

— Нет, почему? Он в начале лета отдыхал уже с ним в Марта’з Вайнярд.

Откинув противомоскитную сетку, на веранду вышла Жермен и, нахмурив брови, плюхнулась в гамак рядом с сидящими в нем женщинами.

— Да, неплохо сегодня пришлось поработать. Я поругалась сегодня утром с горничной, и мне пришлось выполнять двойную работу. Смейся — не смейся, а эту треклятую работу все же пришлось выполнять мне.

— Кажется, у вас в этом сезоне слишком много дел, — заметила Ханна.

— Да, это вы правильно подметили. У меня всего восемнадцать коек, а можно было разместить втрое больше.

— А почему вы не хотите расширяться?

— Мне приходила в голову эта мысль. Только пока жив дед, я не могу ничего изменить. Он хочет, чтобы здесь все оставалось по-прежнему.

— Не все люди могут жить, придерживаясь старых правил, — задумчиво сказала Ханна. — А вообще-то это, наверное, очень здорово.

— По правде говоря, мне никогда не нравились рутинные порядки, — ответила Жермен. — Не люблю жить вчерашним днем.

— Значит, ты все же намерена расширить гостиницу, когда умрет дед? — спросила Лиз.

— Скорее всего, да. И он сам об этом знает. Просто хочет, чтобы я ничего не меняла до его смерти.

— И как все это будет выглядеть?

— С тыльной стороны гостиницы я пристрою флигель. Можешь не волноваться, я постараюсь, чтобы получился единый архитектурный ансамбль. Мне бы не хотелось, чтобы все думали, что я обезобразила это место.

— Я знаю, что ты никогда этого не сделаешь. В тебе нет той жилки благоустроителя, как в некоторых.

Жермен кивнула в сторону от ворот.

— Вот он, легок на помине.

К гостинице подкатил микроавтобус, из которого вылез двоюродный брат Жермен Джимми Уэзерс с огромным кожаным чемоданом.

— Похоже, он снова вынашивает какие-то планы относительно острова, — сказала Жермен.

— Ты хочешь сказать, что он вынашивает планы развития всего острова? — спросила Лиз.

— Да, именно.

— Ну как же ему это удастся сделать? Ему же не принадлежит ни один клочок этого острова?

— Пока нет. Но дедушка выгнал Читхэма, и если он не успел переделать свое завещание, то все владения будут поделены между его наследниками: Хэмишем, Кейром, мною, маленьким Элфредом и еще этим.

— Но разве нельзя забаллотировать «этого»?

— Нет, нельзя. Мой адвокат сказал, что кузен тогда затеет тяжбу с переделом имущества, а это значит передел всего острова.

Лиз наблюдала за нерешительной походкой Джимми, проследовавшего в гостиницу. Лиз была спокойна, зная, что Камберленд застрахован от таких людей, как Джимми и его подобные. Лиз захотела поделиться с Жермен новостью о том, что их дед составил новое завещание, но она не стала распространяться на эту тему, считая, что Ангес Драммонд должен рассказать об этом своим внукам сам.

Отдав Мартину подарки Рэмси, сержант Ли Уильямс думал, что сын просто с ума сойдет от радости. Держа в руках фирменную бейсболку, знамя команды и кожаный мяч, подаренные Бэйкером, Мартин прыгал так неистово, что Уильямсу на минуту даже показалось, что он может, подпрыгнув, не вернуться на землю.

— Отец, мы же будем сидеть на хороших местах? — уже в пятый раз за день спросил Мартин.

— Ну, я надеюсь, — ответил Уильямс. — Не может же Бэйкер пригласить нас на плохие места.

— Если мы будем сидеть где-нибудь в сороковом или даже тридцатом ряду, то это уже неплохо, — высказался Мартин. После чего, вздохнув, добавил: — Ну ладно, даже если это будет последняя зона, я все равно буду очень рад.

— Может быть, ты все же угомонишься, парень? — строго одернул его отец.