– Это все понятно, – перебил её Геннадий, – дело не в вас, живите с кем хотите! Дело в вашем приятеле, потому что он задел интересы этих лиц, моих хороших знакомых.

– А что за интересы? Вы меня заинтриговали!

– Я не знаю – честно сказал Бондаренко, – видимо, важные интересы, существенные, раз они попросили меня встретиться с вами.

Молодая секретарь Виккерс внесла поднос с чашками кофе, и кабинет сразу наполнился его ароматом. На какое-то время разговор прервался, пока она расставляла чашки, ставила сахарницу, вазу с конфетами.

– У вас хороший кофе, пахнет, как настоящий – выдал комплимент Геннадий.

– Почему как? Он и есть настоящий – сварен в кофейной машине. В городе таких мало, я её из-за границы вывезла – сообщила Маргарита, с любопытством поглядывая на своего гостя…

– Короче, – продолжил Бондаренко, едва девушка вышла, – ваш приятель оставляет их в покое, а они дают вам денег, чтобы закончить проект.

– Что прямо так, запросто?

– Почему запросто? Будут определенные условия, но не хуже, чем банковские, даже, может быть, и лучше. По процентам и срокам можно будет договориться.

– То есть, если я правильно поняла, мои дальнейшие отношения с приятелем, как вы говорите, будут зависеть от определенных условий, условий которые вы мне навяжете?

– Вы всё понимаете слишком прямолинейно. Никто не вмешивается в вашу личную жизнь. Одна небольшая услуга – только и всего.

– Знаете что, Геннадий? Я думаю, вы зря сюда приехали и зря затеяли этот разговор. В дела моего…приятеля я не вмешиваюсь, так же как он не вмешивается в мои. Мы живем вместе, но мы не муж и жена и я не могу просить о таких вещах.

– Значит, вы отказываетесь переговорить с ним? – все же уточнил на всякий случай Бондаренко.

– Да. Я не буду с ним говорить! – твердо ответила Маргарита – как писали классики: "Торг здесь не уместен!".

– Если передумаете, вот моя визитка. Звоните!

Он достал из внутреннего кармана несколько визиток, выбрал одну и положил на стол Виккерс. Та, без особого интереса посмотрев на кусочек картона, положила его в визитницу.

– Кстати, не хотите сегодня поужинать? – внезапно спросил Бондаренко.

Услышав неожиданный вопрос, Маргарита улыбнулась улыбкой молодой женщины, сознающей свою привлекательность:

– Спасибо за приглашение, Геннадий. Но вы, наверное, заметили, что у меня уже есть молодой человек. Я не планирую с ним расставаться. Согласитесь, было бы странным встречаться в одно и то же время еще и с другим человеком. Может, кто-то так и делает, но я не такая.

– А вы…придерживаетесь моральных принципов? – тоже с улыбкой спросил Бондаренко.

– Конечно – сразу ответила Виккерс – чего вы улыбаетесь?

– Обычно, когда девушка быстро и положительно отвечает на этот вопрос, все бывает совсем наоборот.

– Ну, я не такая! – твердо ответила Маргарита и по-американски, протянула руку для прощального пожатия.

Её рука была по-мужски твердой, но у Геннадия мелькнула озорная мысль вместо пожатия поцеловать её, как в досоветские времена, когда в обществе были другие нравы. Как бы она отреагировала? Засмеялась, разозлилась, сделал вид, что ничего не произошло?

Мысль только мелькнула, и он ее моментально отогнал от себя – он серьезный человек. Свою миссию он выполнил: встретился, переговорил с госпожой Виккерс. Мавр сделал свое дело – мавр может удалиться.

Они попрощались, уверенные, что больше никогда не встретятся.

Зайдя в свой кабинет в Фонде "Согласие", Бондаренко поднял трубку и позвонил Михаилу Яковлевичу;

– Она отказалась, – сказал он так, чтобы никто не понял, о ком идет речь, если председателя облкомимущества вдруг кто-то подслушивает.

– Это точно? Ты хорошо с ней говорил, все объяснил? – голос его звучал нечетко, смазано.

– Обижаете, Михаил Яковлевич! Вы же меня знаете.

– Понятно, впрочем, на другое я и не рассчитывал. Так – попытка на всякий случай. Спасибо, Геннадий!

– Не за что!

– Я переговорю с Дергачевым, возможно он кое-что для тебя сделает.

– А что именно? – не понял Бондаренко.

– Ну, там…может орден "За заслуги перед Отечеством". Мне недавно такой дали. А может, включит в президентский кадровый резерв. Посмотрим…

– А деньгами нельзя? – нагло спросил Бондаренко – какую-нибудь премию, бонус? Как говаривал незабвенный Федор Иванович Шаляпин: "бабки в руки – будут звуки!"

– Что-нибудь придумаем – буркнул недовольный Плотников, которому не понравилось, что Гена отверг его варианты благодарности.