«Рабочий полдень» там по-прежнему был в разгаре. Креза, правда, с Макарычем пытались оттащить какую-то здоровенную ванну от бетонозабора, но нахуя это надо было им, могли рассказать только они сами… Остальные всё так же висели в послеобедно-оттяжном кругу в ожидании взбадривающего вероятного прибытия начцеха. Малыш пристроился в тёпло-уютную пыль на земле и душевно завис…

– Ничё так комиссия!.. – пробудил его чуть хриплый вскрик какого-то из оголтелых сосед, и дружный смех гохотнул над всей круговатагой.

Малыш приоткрыл полукемарящий взгляд и увидел выбравшуюся, наконец, на свежий воздух и стремительно исчезающую через их двор Малышку_Кэт. Вид, действительно, её был по-прежнему столь же скромный и столь же независимый, как и на входе к ним в гости, но только немного не такой уже, конечно, опрятный, потому что у неё коленки блестели и чуть не склеивались на ходу и носки все спустились-промокли в разной степени, и совершенно уже, конечно, вид теперь этот её был не подтянутый, хоть она и старательно прижимала к своему бочку строго-служебную свою папочку…

– Ну и чё, так что ли каждый день тебя там ебут? – Малыш подсматривал в дырку в сортире за принимающей душ Малышкой_Кэт, дрочил и периодически отвлекался на настройку камер скрытого за ней наблюдения.

– Ага, иногда даже несколько раз! – звонко откликнулась Кэт, перекрывая звуками своего волшебного голоса мелодику проливающихся душевых струй; и чуть потише вздохнула: - Нет, конечно… Малыш, да они там вообще мышей не ловят, если по-честному!

И, выйдя полностью голая-мокрая из под горячих струй прямо к нему в объятья, поведала Малышу горестную судьбу восемнадцатилетней печалящейся в тоске одиночества девушки на нелёгкой стезе сотрудницы отдела этих ёбаных кадрав!..

Что приходит наша рядовая работница отдела кадров с пролонгированной упругой пиздой в свой отдел кадров и начинается её «жисть»… Заходят, конечно, разные там слесаря, или с бухгалтерии кто набежит (Семён_Подъёмыч с животиком и портфелем…), или вольный художник-артист… И потому знают её, как давалку всегда всем свободную, конечно – в любое время, славицца на все цеха, зайди – можно выебать… Но славицца-то славицца, конечно, только эти все пиздопрохаи лишь языками болтать вместо хуя в пизде попривыкли же босиком!.. И потому бедной порядочной девушке приходится иногда «выходить на объект»: брать деловую папочку с бумажками зачастую просто белыми чисто-листами или с тем, что под руку подвернёцца, и рулить на все эти гаражи, участки и прочую профхуйню, где фся эта, собственно говоря, хуйня-то и водицца – в изобилии!.. И приходит наша девочка с видом всегда очень скромно-подтянутым и опрятно-независимым, а уходит уже, как получицца, потому што они ведь пригласят или затащат в бытовку свою и там ебут…

Малыш чуть не уплакался с повести Малышки_Кэт, пока вгонял ей под шелковистый после горячего душа разрез посреди их полутараместной шикарной софы на полу с мягким ковриком… А когда не выдержал больше ржать уже и всё-таки кончил, Малышка_Кэт ему в утешение рассказала ещё про обстановку в самих цехах фабрики… При этом дрочить ей самой было до жути неудобно уже при нём: скорчившийся в комок у неё под животиком Малыш вперемешку со смехом пытался лизать!..

Тем почти што и подошла к концу его первая трудовая вахта-неделя, которую Малыш героически отстоял на коммунистическом производстве и собирался ещё, как минимум, раз семь-восемь так – штоб не увольняцца, а жить полноценной профессионально-ответственной жизнью!..

=====================================

* БП – здесь, Большое_Пасибо!..

Эта было када Малыш решил стать программистом. Или не, даже кручей, отрешённей от своего проананистического прошлого – программером!..

Для этого надо было устроиться на работу – тыкать в клавиши без особого понту для себя и внешнего социума он и так умел, но требовались социальная признательность с значимостью, а иначе ш он и не мог уже отличить искусства высокого программирования от зауряднейшей мастурбации на электронный лад…

Поэтому пришлось три дня не брицца и перестать вовсе горбатицца – штобы выше росту и взрослым хотя бы на день приёма в этот их институт.

Институт, до которого Малыша донесло на этот раз в качестве невменяемо-социально обязанного привлекал его пока только одним – до него можно было добрацца пешком с до дому, а не гонять на маршрутках полдня, рискуя позабыть всё на свете и што ты на работу устроился уже в том числе… Назывался НИИ «Высокого животноводства, овцеводства, птицеводства е так далее…». Или что-то вроде того – в смысле изучения и исследования не того, как друг дружку всем есть, а взаимопомощи разных всяких животных с теми из них, которые вроде уже не совсем…

В отделе кадров на этот раз сильно не встрял – не было там ничего в отделе кадров, только стена и дядька с плакатами за спиной: «Карова карове друг товарищ и брат». Или быку… В общем относительно быстро устроился, и приходит в отдел.

А там… Оё-ёй!.. Этого Малыш, вообще-то, не совсем ожидал – на работу всё-таки собрался устроицца, в кои веки, а не в салон интим-девиаций вне брака… На отдел – два процента носителей вотой девиации, шо в трусах на жёсткий манер! Один – сам Малыш, а второй – Коська, оказываецца: сидит там в углу, чё-та строчит над клавою и при знакомстве загинает ещё, что он (бля, пистец!) «Константин Антипович»…