Емцов пробежал глазами по строчкам и медленно смял письмо в кулаке.

–  Так это все из-за девчонок?
– спросил он сурово.

–  Из-за того, что земля круглая! Спрятаться тут негде. Не рви его! Тебе его еще переписывать.

–  А чего от нее мать хочет?

–  Чего хотят все матери? Чтобы она училась хорошо и спичками не баловалась. А та ее не слушает!

–  Я все равно не пойму - при чем здесь мы? Мы-то что плохого сделали?

–  Мы, наверное, тоже своих родителей не слушались, - предположил Пулейкин.
– Твои что от тебя всегда требуют?

–  Чтобы я рано спать ложился. Суп ел.

–  Съел?
– хмыкнул Юрка.
– Ты давай ручку ищи с бумагой, нас скоро позвать могут.

–  Куда позвать?

–  По делу.

Пулейкин отобрал у приятеля тетрадку, вырвал два центральных листочка. Шорохи, звуки и даже, как ему казалось, запахи - все это кружилось вокруг него, наполнившись некими значениями, символами. Митька притих.

–  Времени мало, - заторопился Пулейкин.
– Мамашка Анькина так сказала: если мы ей не поможем, у всех наших родственников начнутся крупные неприятности. И Девочка об этом позаботится. Мою мать чуть машина не сбила, а вчера ее с работы уволили. У тебя бабка заболела. Муранов пока молчит, но и у него неприятности на подходе.

–  Может, на компьютере набьем?
– Митька с сомнением смотрел на письмо. Так много он давно уже не писал.

–  Быстрее - от руки. Пока ты будешь с клавишами разбираться, мы время потеряем.

Писал Митька тоже не очень споро. От волнения его пальцы задеревенели, перестали слушаться. Каждая буква норовила соскочить со строчки и убежать.

–  Ты пишешь письма и рассылаешь их, - Пулейкин расхаживал за спиной приятеля, для выразительности размахивая руками.
– Бабка твоя выздоравливает. Одно письма мы подсунем Девочке, чтобы у нее тоже неприятности начались. Пускай отвлечется. Потом идем к Вербицкой, заставляем ее провести обратный ритуал. Освобождаемся от Девочки, потом помогаем Леоновой решить проблему с матерью. И - все!

–  Что - все?

–  Совсем - все. Как раньше! Все будет как раньше.

–  А чтобы еще лучше - можно?

–  Можно.

И тут зазвенел телефон. От неожиданности Емцов, впечатленный всем сказанным, уронил ручку. И, словно аккомпанируя его аппарату, запиликал Юркин сотовый - пришло сообщение.

Какая Леонова заботливая! «Не лезьте в это дело!» Коротко и ясно. То лезьте, то не лезьте!

–  Это Муранов.
– Митька появился из коридора с трубкой в руке.
– Он говорит, что его пришли убивать.

–  Дописываем письмо и бежим!

Они поделились - Емцов продолжил писанину начала письма, Пулейкин взял на себя его концовку. У Митьки помарок и зачеркиваний оказалось больше.

–  Зачем мы только все это пишем!
– орал Митька, в сердцах продырявливая уже порядком измятую бумагу острым кончиком стержня.

–  Это у Вербицкой шутки такие, с проклятиями. Мы его сейчас этой Девочке передадим.

Последнее слово письма у Митьки вышло вялым зигзагом, потому что Юрка вырвал бумагу из-под его ручки.

–  Остальные девять экземпляров на твоей совести. Не напишешь - тебя кошмары замучают!

–  Митенька! Митя!
– позвала внука бабушка, но Емцов проявил стойкость характера, быстро оделся и выскочил за дверь. Следом за Пулейкиным.

–  Если мы все сделаем правильно, тогда твоя бабка выздоровеет, а моя мать опять найдет работу. Сорок восемь часов еще не прошло!
– орал Юрка. Слова его относил в сторону ветер.

Они мчались по улице. Муранов жил дальше всех от школы, в сером трехэтажном доме, в квартире с высоченными потолками. Из родичей у него наличествовала только мама. Но столкнуться с ней ребятам не довелось. Они не успели войти в квартиру.

–  Ребята!
– раздался жалобный вопль, и они увидели Влада, балансировавшего на подоконнике второго этажа. Он норовил вот-вот свалиться на асфальтированную площадку под окнами.
– Она сейчас дверь сломает!

–  Ты бы с ней ласково поговорил… - крикнул Юрка.

–  Издеваешься?

–  Почти!
– Пулейкин скомкал «письмо счастья» и забросил его в распахнутое окно.
– Сунь это кикиморе в карман. Пусть порадуется! И в глаза ей не смотри. Думай о хорошем.

Не успел он договорить, а скомканный листок долететь до цели, как в окне появилось бледное лицо Черной Девочки. Комок бумаги попал ей прямо в лоб.

–  Это тебе!
– искренне улыбнулся Юрка.

Девочка начала медленно растягивать губы в ответной улыбке.

Влад свалился с подоконника в комнату. Судя по грохоту, он ухитрился всеми своими костями пересчитать ребра батареи. Девочка тоже исчезла, послышалась какая-то возня. И все затихло.

–  А у нее есть карман?
– упавшим голосом спросил Митька.

–  Можно и за шиворот засунуть.

–  Он положил, а она ему руку откусила!

За окном раздалось шебуршание. Пулейкин с Емцовым попятились.