Шрифт:
И снова у Эскиля мелькнула мысль: «На кого же он все-таки похож?»
И когда истина дошла до него, он расхохотался. Не только Терье, но и все остальные жители Эльдафьорда имели сходство со старой, милой тетушкой Ингелой, живущей в далекой Швеции. Хотя она и не была его настоящей тетей, просто он называл так ее. Бабушка Анны-Марии.
Такой же открытый высокий лоб, такие же вьющиеся волосы и изогнутые брови. Такие же линии губ.
Но Терье больше других напоминал ее.
Он шел с котом дальше, и кот уже начал беспокоиться. Еще немного, и они будут у цели.
Терье… Сходство с его старой родственницей ничего не значило. В этом человеке скрывалось что-то другое.
И когда он подумал о коротком разговоре с Терье, ему показалось, что этого вовсе и не было. У Эскиля снова появилось ощущение какой-то нереальности. Он оглянулся и посмотрел назад — и Терье стоял там по-прежнему и чинил забор.
Да, так что же он подумал? Что никого не увидит там? Просто у Терье было качество сбивать других с толку. Даже в разговоре с ним чувствовалось, что он говорит не то, что думает. Но это наблюдалось и у многих других людей.
Эскиль снова чихнул.
Он пришел как раз к дойке коров. Ни у кого не было времени им заниматься, и на его просьбу помочь все шикали на него. Подумаешь, сын владельца трех поместий! Видали мы таких!
Однако Ингер-Лизе взяла у него кота и отблагодарила его долгим взглядом, в котором можно было при желании прочесть все. Кот же прямиком отправился в хлев. Пристроившись среди коров, он стал ждать молока. «Перебежчик», — подумал Эскиль.
Ему ничего не оставалось, как уйти.
Он почувствовал озноб, верный признак простуды. Он надеялся, что снова увидит Терье у ворот и что тот, заметив его плачевное состояние, скажет: «Нет, дорогой друг, в твоем состоянии тебе не следует лежать там наверху в одиночестве. Перебирайся к нам, здесь тепло и уютно, и Сольвейг вылечит тебя!»
Но Терье у ворот не было.
И к тому же Эскиль сомневался в том, что тот мог сказать ему нечто подобное.
Он посмотрел на Йолинсборг, освещенный лучами заходящего солнца. И по пятам сияющих лучей уже двигались мрачные тени.
Теперь он был лишен даже общества кота! Какую он сделал глупость, что отнес его!
6
Эскиль рано лег спать. Он хотел заснуть, пока было еще светло и в деревне бодрствовали люди.
Когда он возвращался днем с пристани, он заметил несколько молодых парней. Он приветливо кивнул им, и они настороженно, сдержанно кивнули в ответ. Так что теперь он ожидал, что они будут слоняться в окрестностях Йолинсборга, дразнить его или бросать в окна камни. Ведь он был чужаком в деревне.
Но нет, Йолинсборг пугал их не меньше, чем всех остальных в Эльдафьорде. Возможно, они боялись Терье, с которым лучше было не связываться.
Эскиль почти желал их прихода. Они могли бы делать все, что им хотелось, лишь бы были поблизости. Все-таки это были люди!
Но больше всего ему не хватало кота.
Кот, по крайней мере, лежал бы у него в ногах и согревал бы его своим теплом.
Ему не хватало кого-то, кто нуждался бы в нем.
Неужели он так и не заснет? И как только он начал думать об этом, сон окончательно улетучился.
Этот проклятый домище! Бесконечное пространство одиночества!
Как чувствовали себя здесь другие постояльцы? Он думал не о тех, с кем впоследствии произошло несчастье, а о тех, кто просто жил здесь, а потом уехал.
Но они были здесь не одни, как он. Они не приезжали сюда в одиночку. Еще не совсем стемнело.
Еще не наступила полная тишина.
Усмехнувшись, он напомнил самому себе, что прибыл по доброй воле. Никто не звал его. Он сам потащился сюда, угодил по дороге в тюрьму, а потом вместо того, чтобы возвратиться домой, он отправился сюда. Из-за своей детской мечты. Это было так неразумно с его стороны! Теперь-то он понимал это, да и все были бы такого же мнения, если бы узнали об этом.
Мать и отец…
Они не ответили на его письмо. Не пришли ему на помощь. Тем не менее, совесть его не была чиста.
В глубине души он чувствовал себя виноватым перед ними, как бы ни была трудна ситуация, в которую он попал. Время от времени было приятно брать на себя всю вину. В какие-то мгновения своей жизни человек бывает недоволен собой и всем своим окружением.
Мысли его бежали по кругу, становясь все более и более путанными. Но он все еще никак не засыпал. Он старательно закрывал глаза, не желая осознавать, что стало уже совершенно темно и над Эльдафьордом воцарилась мертвая тишина. Издали доносился шум ручья и водопада, ударяющегося о скалы.